— Да что вы, господин Мулорит, не стоит беспокоиться, — изобразил смущение Иван.
— Ну что вы, какое беспокойство, пустяки, сущие пустяки! Мы хоть и провинциалы, но толк в кулинарии знаем!
Отказываться снова Иван не рискнул. Есть хотелось все сильнее.
Неожиданно господин Мулорит сунул два пальца в рот и свистнул так лихо, как умеют лишь дворовые мальчишки и футбольные болельщики. На зов прибежал плечистый дуболом выше Ивана, которого природа тоже ростом не обидела. Абсолютно лысый мужик имел такие же, как у господина Мулорита, острые уши и кожу зеленоватого оттенка.
Коротышка вырвал у ошеломленного Ивана саквояж и вручил его зеленомордому:
— Бери, братец, ноги в руки и бегом в пансион госпожи Нетаки… да, в тот, что на Виноградной улице. Скажешь ей, чтобы приготовила комнату столичному гостю… чтобы по высшему разряду! Я проверю! Нет, вещи распаковывать не надо! Мы будем через пару склянок! Пошевеливайся!
Здоровяк козырнул, прижав два пальца к такой же, как у господина Мулорита, шапочке с перышком, чудом державшейся на лысой голове, и порысил в ту сторону, куда уехала почтовая карета.
А энергичный коротышка уже ухватил Ивана за рукав и потащил куда-то в проулок. Молодой человек не сопротивлялся. События развивались с такой скоростью, что он не успевал ничего сообразить, поэтому решил отдаться на волю радушного толстячка.
В конце концов, не на виселицу же его ведут, вроде как кормить… Или не кормить?
Пока его куда-то тащили, Иван думал о том, что теперь на собственном опыте знает, что такое раздвоение личности. Его сознание раскололось на две части. Хотя, не исключено, что осколков — больше, но остальные пока никак не давали о себе знать.
Пока же две части сознания яростно спорили между собой.
Быть может, все происходящее — галлюцинации.
Иваново тело, обряженное в театральный костюм, валяется где-то в кустах возле кремлевской стены. И весьма вероятно, что пролежит оно там до тех пор, пока на него не наткнутся мальчишки. Воспаление легких Ивану обеспечено — в сентябре к утру может и подморозить. Но еще вероятнее, что после того, как тело следователя найдут, ему предстоит долгое лечение в психушке.
Быть может, он действительно попал в параллельный мир, и книжки не врут.
Оптимистичная часть сознания радостно, словно новый модуль в игре, приняла предложенную реальность, заставляя Ивана с интересом осматриваться вокруг. Ничто пока не производило неприятного впечатления. Да и опасностей, которыми грозили «попаданцам» умники на литературных форумах, вроде бы не наблюдалось.
Городок, в котором очутился Иван, назывался Кнакк. («Наш Кнакк — спокойное место, не то, что ваша столица», — сказал толстячок, в очередной раз описывая ужас, который испытал местный бомонд, узнав о смерти господина Суволли.)
С виду — обычный европейский городок — чистенький, ухоженный и больше похожий на старые, но хорошо сохранившиеся туристические городки, чем на реальное Средневековье. По крайней мере, описываемая в исторических трудах грязь под ногами не хлюпала, над тротуаром нависали увитые цветами балконы, а высокие крылечки соперничали друг с другом затейливостью кованых перилец.
Поплутав по узким улочкам, Иван со спутником вышли на площадь, окруженную солидными домами, при первом взгляде на которые в памяти всплывало архаичное слово «присутствие» — то, в которое направлялись поутру чиновники из романов девятнадцатого века. Полицейское управление занимало помпезное трехэтажное здание. Фальшивые колонны по бокам широченной парадной двери, лепнина оконных карнизов, каменные вазоны под крышей, из которых до окон первого этажа свисали какие-то лианы, — все говорило о том, что полиция в этом мире — весьма важное государственное учреждение.
Кабинет начальника местного «околотка» тоже не очень-то походил на современный офис. Больше напоминал библиотеку в помещичьей усадьбе. Никаких столов для заседаний или других унылых примет канцелярии. Высокие окна, много света и комнатных цветов, много книжных и каталожных шкафов. Посредине — круглый стол, накрытый темно-зеленой скатертью, да десяток удобных стульев. В углу — диван и пара кресел возле низенького овального столика. О том, что здесь изредка работают, напоминала лишь одинокая конторка у окна.
Впрочем, работа работе рознь.
Наверное, то, что происходило сейчас, тоже являлось работой. И правильно: так оно и лучше. Если ты — начальник, ты приезжего специалиста накорми-напои, обеспечь всем необходимым, а потом грузи своими проблемами.