Деревянная часть причала намного моложе, но она тоже выглядит очень старой. И, похоже, последнее время ею не пользуются. А вот решетка и спуск к лодкам — новенькие, словно появились тут только вчера.
Задумчиво хмыкнув, Иван принялся искать вход в каменный сарай.
Ему невольно вспомнилась слышанная на Земле байка из девяностых годов. Рассказывал один из старых оперов. Дескать, какой-то «новый русский» выписал из Англии безумно дорогое охотничье ружье, но, когда пришла посылка, обнаружил, что в комплекте нет ни ремня, за который ружье вешается на шею, ни даже петелек, за которые его можно бы было прицепить. «Новый русский» отправил фирме-изготовителю возмущенное письмо и получил очень вежливый ответ: «Сэр, если вы можете купить наше ружье, то вы можете нанять слугу, который будет его за вами носить».
Если господа в Кнакке любят кататься на лодках, то обязан быть тот, кто этими лодками занимается.
Вход в каменный лабаз, как и ожидал сыщик, был со стоны воды. Сначала нужно пройти через калитку в дощатом заборчике, за которой прятался крохотный, но вполне обжитой дворик. Посреди двора тетка вполне человеческого вида — черноволосая, в простой белой рубахе и ситцевой юбке. Она увлеченно стирала что-то в деревянном корыте, а босоногая девчушка лет десяти развешивала на натянутой вдоль стены дома веревке какие-то тряпочки.
— Простите, я…
Хозяйка хмуро взглянула на гостя, но, видимо, суровое выражение лица предназначалось кому-то другому, и женщина растянула губы в извиняющейся улыбке:
— Ничем не могу помочь, мастер! Лик ушел на ярмарку, у меня ключей нет, так что прокатную лодку дать не могу.
— Простите, я не хочу лодку, — ответил Иван. — Я из полиции…
— Ой! — пискнула лодочница.
Девочка, услышав про полицию, застыла с открытым ртом, да так и стояла, пока сыщик разговаривал с ее матерью.
— Я ни в чем не виновата! — выпалила женщина. — Если господа приедут, я ворота открою, а что проката нет — так то наши убытки. Да и кто по утрам катается?
— Да не нужна мне лодка! — раздраженно повторил Иван. — Я вас расспросить хочу, не слышали ли вы чего ночью.
— А чего слышать-то? Спали мы. Ничего не слышали.
Иван тяжело вздохнул, уселся на табуретку, предварительно сняв с нее таз с бельем, достал из папки лист бумаги и карандаш и строго спросил:
— Для начала: звать-то вас как?
— А? Что?
— Звать как? Я протокол писать буду!
— Так это…
Лодочница задумалась, но, видно, решила перестать валять дурака:
— Колина Метин, жена Ликевила Метин. Мы законно владеем этим домом, мой дед выкупил его у города, и участком земли в восемь лин на берегу, а так же тремя плоскодонками для прогулок вдоль берега и одной килевой шлюпкой… Это — наша младшая, Миата, — лодочница кивнула в сторону дочери. — Сыновей Лик отвез к деду на уборку яблок…
— А где сейчас ваш муж?
Женщина скривилась:
— На ярмарку пошел…
«Ага, — подумал Иван. — Похоже, удравший с утра на ярмарку муж означает то, что он появится поздним вечером, причем в стельку пьяный».
Однако вслух говорить о своих догадках сыщик не стал, моральный облик местного лодочника волновал его сейчас меньше всего:
— Слышали ли вы с мужем ночью какой-нибудь странный шум? — повторил Иван тот вопрос, с которого начал.
Женщина пожала плечами:
— А вы как думаете? Мы уж и околоточному жаловались! Снести причалы надо! Там же вечно пьянь лазит! Того и гляди — запалят настил, да и нас заодно по миру пустят! Медную шайку у нас украли! За лодки господские кажну ночь трясемся — вдруг уведут или спалят? Счастье хоть, что забор заговоренный, господин Суволли, покойник, постарался…
— То есть ничего странного вы не слышали? — переспросил Иван.
— Ма! — подала голос девочка.
— Что «ма»?
— Скажи дяде про мертвяков!
— Это еще что? — насторожился Иван.
— Да не слушайте вы ее, сочиняет, — отмахнулась женщина. — Вечно ей мертвяки видятся. Да и не странно: дом-то наш древний, его еще до нашествия Тьмы построили. Тут раньше, когда Кнакк границей был, сборщики налогов жили. Комнат много, которые — как кладовки, которые — вроде как для солдат. Нам-то много не надо, да и не протопишь эту махину зимой. Дед его за бесценок купил — никому не нужен был. А Миа по пустым закутам лазит и сказки сочиняет. Играть-то ей не с кем, я ее наверх, на дорогу, не пускаю, мало ли что. Или у лодок трется, за барышнями подглядывает, или сказки сочиняет…