- Да.
- Отдай ее мне.
- Это займет какое-то время.
- Тогда отправляйся за ней немедленно.
- Прямо сейчас?
- Прямо сейчас.
Делла Стрит вышла из кабинета и минут через пять вернулась с записной книжкой в кожаном переплете.
- Теперь мне еще страшнее, - призналась она.
Мейсон опустил записную книжку в боковой карман своего пальто.
- Забудь об этом, Делла. Я перехожу к активным действиям.
- Теперь записная книжка у тебя, шеф. А она не что иное, как собственность убитого, украденная подозреваемой в убийстве. К тому же, Нора Логан не твой клиент. Сведения, которые мы от нее получили, не являются конфиденциальной информацией. Ты не можешь найти себе оправдания на почве защиты клиента - ты взял вещественное доказательство в личное пользование. Ты утаил книжку, а тот факт, что она есть украденная собственность, означает, что формально ты виновен в получении краденного. Ты знаешь, как поступит Гамильтон Бергер, если кто-нибудь хотя бы намекнет ему на этот факт?
Мейсон молча кивнул, поэтому Делла Стрит продолжала:
- Мне кажется неразумным не учитывать вариант, что он может пронюхать о записной книжке.
- Когда прокурор делает то, что считает правильным, он волен ради достижения цели использовать любые юридические тонкости и уловки. Я уже говорил тебе, что у меня достаточно мастерства и в области дозволенного законом, и просто чисто человеческой изобретательности. Я собираюсь воспользоваться обоими умениями.
- И ты не собираешься передавать в полицию записную книжку доктора Бэбба?
- Не в ближайшие сто лет.
- Но это ставит тебя в крайне уязвимое положение.
Мейсон вновь поднялся на ноги, чтобы продолжить мерить пол шагами.
- Книга регистрации визитов к доктору Бэббу... Делла, доктор записал в ней фамилию Кирби, но он имел в виду Джоан Кирби, а не Джона Кирби.
- Но он также вписал и фамилию Логан. Я предполагала, что Джон Кирби и Нора Логан должны были явиться к нему вместе. Теперь мы знаем, что это не так.
- Черт возьми, Делла, неужели ты думаешь, что фамилия Логан не означает Нору Логан, а имеет какое-то отношение к истинному отцу мальчика?
- О, Боже! - воскликнула Делла Стрит.
Теперь Мейсон не останавливался даже для реплик.
- Но, шеф, отец мальчика умер шесть лет назад.
- Позвони Полу. Попроси его раздобыть гинекологическое дерево семьи Логан. И давай пока не делать скоропалительных выводов.
Делла Стрит позвонила, передала детективу инструкции Мейсона, положила трубку и задумчиво посмотрела на Мейсона.
- Шеф, ты можешь обратиться к какому-нибудь адвокату по уголовным делам насчет дневника...
- Зачем?! - поинтересовался Мейсон.
- Он может дать тебе правовое обоснование не заявлять в полицию об этом дневнике. Ты сможешь действовать на основании...
Зазвонил телефон. Делла Стрит схватила трубку, пару секунд слушала, а затем сказала:
- Одну секунду, Герти, - и повернулась к Мейсону. - Карвер Кинзи в приемной, он говорит, что должен немедленно встретиться с тобой по делу чрезвычайной важности.
- Карвер Кинзи, - задумчиво повторил Мейсон. - Черт меня побери, если его настоящее имя не Карвер Мурхед Кинзи. Он один из самых изворотливых в коллегии адвокатов, специалист по уголовным делам. Интересно, какого беса ему от меня надо?
- Не знаю, - ответила Делла Стрит, - но, послушай, шеф, раз уж так сложилось, не можешь ли получить у него правовое обоснование? Если он даст его, ты оставишь дневник у себя на законном основании...
- Он не даст мне правового обоснования.
- Почему, нет?
- Потому, - объяснил Мейсон, - что он знает, что не сможет безнаказанно это провернуть. Он знает, что коллегия адвокатов очень пристально за ним следит. Он один из нечистых на руку адвокатов.
- Нечестный? - переспросила Делла Стрит.
- Ну, за эту самую руку его ни разу не схватили, - заметил Мейсон. По крайней мере, доказать пока ничего не удалось. Но он действительно хитер, умен и очень скользок. Пригласи его, Делла.
Делла вышла и вскоре вернулась в сопровождении Карвера Кинзи. Он был невысоким и худым типом, чрезмерно гордящимся собственной одеждой. Он был безукоризненно одет по самой последней моде, а парикмахера, совершенно несомненно, навещал раз в три дня. Ногти его буквально сияли, руки были настолько мягкими, насколько глаза - жесткими. Как подметил кто-то однажды, Кинзи всегда старался производить впечатление хорошо упакованной посылки, поскольку и сам знал не хуже других, что товар внутри этой самой посылки давно подгнил.
- Добрый день, мистер Мейсон, - поздоровался Кинзи.
- Как поживаете, мистер Кинзи? - спросил Мейсон, обмениваясь с гостем рукопожатием. - Что вас привело ко мне?
- Да ничего особенного, - ответил Кинзи, - я бы сказал, что это визит вежливости. Просто я оказался в этом здании, поэтому решил забежать и поздороваться. В конце концов, мы не каждый день с вами встречаемся, но я с огромным интересом слежу за вашими делами. Действительно, Мейсон, можно сказать, что это визит ученика к маэстро. Я подумал, что если проведу рядом с вами несколько минут, часть вашего блеска и находчивости перейдет на меня, а мне это так необходимо в наше-то время. Вы не будете возражать, если мы на несколько минут освободим мисс Стрит?
Мейсон улыбнулся и покачал головой.
- Мисс Стрит - моя правая рука. Я слишком занят, чтобы потом объяснять ей тонкости дел, поэтому она присутствует во время всех моих встреч и знает суть всех бесед не хуже меня. Вас абсолютно не должно волновать ее присутствие в кабинете.
- Меня волнует отнюдь не ее присутствие в кабинете, меня волнует карандаш, который имеет привычку появляться в ее руке во время ваших встреч с клиентами, и меня очень волнует записная книжка, полная стенографических значков, говорящих о содержании встреч.
- Вы хотите побеседовать со мной о чем-то таком, что не должно оставить после себя следа? - спросил Мейсон.
- Именно так.
- Вы собираетесь сказать нечто такое, от чего потом готовы будете отказаться, не так ли?
- Да, - ответил Кинзи, глядя Мейсону в глаза.
- Что ж, - улыбнулся Мейсон. - По крайней мере, в неискренности вас не упрекнешь. Делла, отложи карандаш, подойди поближе и сядь так, чтобы мистер Кинзи мог все время видеть твои руки.