- Что вы имеете в виду?
Мейсон усмехнулся:
- Имею в виду, что постараюсь повесить это на него.
- Зачем?
- Чтобы спасти вас.
- Вы хотите сказать: подстроите ему ложное обвинение?
Мейсон постарался объяснить:
- Я буду подстраивать ему ложное обвинение, пока не прижму его так, что ему станет слишком жарко и он начнет крутиться. Поймите, у него есть преимущество - его амнезия. Он прячется за провалом памяти, как за стеной. Это делает его особенно уязвимым, потому что, пока его не могут допрашивать в полиции о событиях, которые случились после того, как его ударили по голове, он, естественно, не сможет ничего отрицать. А потому я могу предъявить ему самые тяжкие обвинения, и он не может их отрицать. Он вынужден будет принять их, опустив голову, бормоча, что ничего не помнит. Я намерен нагружать верблюда соломинками, пока не переломлю ему хребет.
- Но представьте себе, что его история... что к тому времени он сможет изобрести такую версию, что...
- Вот именно, - сказал Мейсон. - Я его кое во что втяну, прежде чем он получит шанс выдумать свою версию. Так вот, когда он начнет раскалываться, он станет сваливать все на вас. Он поклянется в чем угодно. Пока что имеются только два человека, которые могли убить вашего мужа и поместить его тело в вашу машину. Одно лицо - это вы, другое - Флитвуд. В делах такого рода великое дело - сочувствие публики. Если вы отказываетесь сделать какое бы то ни было заявление после того, как полиция вас действительно как следует прижмет, этот факт распространится по страницам газет и станет подозрительным обстоятельством, которое отвратит от вас сочувствие читателей газет.
Завтра утром Трэгг намерен побеседовать с вами. Говорите с ним свободно и откровенно. Вы должны попытаться в этом разговоре избавиться от обвинения в убийстве. Это будет нелегко. Если вы станете говорить правду, вы с этим справитесь. Не будете говорить правду - лучше бы вам пересмотреть...
- Я говорю правду, мистер Мейсон.
- Тогда, - заверил ее Мейсон, - это все, что требуется.
- И я должна говорить с лейтенантом Трэггом?
- Пойте, как жаворонок, - посоветовал ей Мейсон. - Обнажите перед ним душу. Позируйте для фотографий в газетах. Расскажите всем обо всем. Не скрывайте ничего. Только будьте уверены в том, что это правда, потому что, если вы попытаетесь лгать, вас поймают, а если вас поймают на лжи, это будет означать пожизненное заключение, а может быть, и смертную казнь.
- То, что я вам говорила, - правда, мистер Мейсон.
- О'кей. Завтра в восемь утра начинается передача.
- И вы думаете, вы сможете заставить Флитвуда говорить до завтрашнего утра?
- Постараюсь быть усердным маленьким мальчиком, - сказал Мейсон, - и так прижму Флитвуда, что вся его маскировка даст трещину.
- Как вы милы, мистер Мейсон, - сказала она.
- Вы и половины не знаете, - Мейсон ухмыльнулся. - Между прочим, когда будете рассказывать о том, как Патриция задела угол живой изгороди, и о том, как там нашли Флитвуда без сознания, постарайтесь подчеркнуть тот факт, что Патриция не заметила, что она что-то задела.
- Но разве от этого не будет хуже? Другими словами, разве Патриция не должна была это заметить?
- Конечно, должна была бы. Ведь вы ни секунды не думаете, что она сбила его, так?
- Ой, мистер Мейсон... я... Наверно, сбила!
- Чушь, - возразил Мейсон. - Ваш муж оставил свою машину в таком положении, чтобы Патриция вынуждена была срезать угол изгороди. Это ваш муж обнаружил, что Флитвуд там лежит.
Ее зрачки расширились от внезапного осознания того, что должно было произойти.
- Значит, вы хотите сказать, это было подстроено так, что...
- Несомненно, это было подстроено, - подтвердил Мейсон. - Ваш муж ударил Флитвуда по голове. Ему показалось, что он его убил. Ему нужно было избавиться от трупа с хорошим повреждением головы. Лучший способ от него избавиться - заставить Патрицию считать, будто она его сшибла своей машиной, и свалить, таким образом, обвинение на нее.
Миссис Оллред прижала руку к губам.
- Обдумайте это, - посоветовал Мейсон. - Не подчеркивайте этого. Пусть лейтенант Трэгг сам додумается, пусть это будет его детище.
И Мейсон вышел. Миссис Оллред проводила его задумчивым взглядом.
14
- Дрейк тут? - спросил Мейсон у ночного дежурного, который поднялся с ним на лифте.
- Да. Пришел пятнадцать или двадцать минут назад. Видно, у вас, ребята, дело какое-то горячее.
- О, мы просто из беды хотим выйти невредимыми, - объяснил Мейсон.
Дрейк держал операторов у пульта двадцать четыре часа в сутки, так что Мейсон, открыв дверь конторы, повернул свой большой палец по направлению к личному кабинету Дрейка и одновременно вопросительно поднял брови. Девушка у пульта, занятая звонком, кивнула и сделала приглашающий жест. Мейсон отодвинул задвижку на узкой внутренней дверце тесноватой приемной и прошел по длинному коридору в кабинет Дрейка.
Дрейк разговаривал по телефону, когда Мейсон вошел.
Он жестом указал адвокату на стул, сказал в трубку:
- О'кей, записал. Повторите мне адрес. Хорошо. Нет, оставайтесь на этом задании. Держите ухо востро и попробуйте еще что-нибудь разузнать. Звоните обо всем, что кажется вам важным.
Дрейк повесил трубку и сообщил:
- Ну, есть новости. Не знаю, правда ли...
- Что такое? - спросил Мейсон.
- Да мой человек там, в Управлении, в комнате прессы.
- Что же он обнаружил?
- В последнем рапорте говорит, что Флитвуд все еще придерживается истории с амнезией.
- Это не ошибка, - сказал Мейсон. - Я как раз хотел с тобой об этом потолковать, Пол. Что еще?
- Он будто бы только восстановил память и попросил разрешения позвонить своей подружке.
- Твой человек записал номер?
- Имя, номер телефона и адрес.
- Как ее зовут?
- Бернис Арчер.
- Ее имя в деле не фигурирует. Что о ней известно?
- Да ничего. Он ей только сказал, что страдал потерей памяти, что в полиции ему говорят, будто он был найден на ранчо человека по имени Овербрук, что память у него только что восстановилась и что ни при каких обстоятельствах она не должна обращать внимание на какие-либо слухи о нем, пока он не сможет объяснить ей происшедшее.