– Уверен, что без вашего участия не обойдутся.
Мейсон небрежно заметил, переворачивая письмо:
– Я не уверен, что вы сообщили мне относительно всех выплат со счета миссис Оллред за последнее время.
– Со счета снимали один-единственный раз за... ну, за некоторое время, мистер Мейсон, – сказал банкир.
Неожиданно Мейсон повернул письмо так, что свет упал под углом. Потом пощупал пальцами подпись.
– Что-то неладно? – спросил Поулинг.
– Я бы сказал, что теперь можно спокойно сложить два и два, – ответил Мейсон. – Можно заметить легкое отступление от линий этой подписи – словно по ней прошлись сухим пером. Совершенно очевидно, это и была та подпись, которую обводили, ставя подпись на фальшивом чеке.
– Ах ты господи! – произнес Поулинг так, будто его раздражала какая-то мелочь, вроде того, что сломался карандаш.
Мейсон посмотрел на него иронически:
– Речь о двух с половиной тысячах долларов, – напомнил он.
Поулинг так и засиял:
– Которые банк так и не заплатил!
– Но это не умаляет серьезности преступления, – заметил Мейсон.
– Нет, полагаю, что нет.
– И не меняет того факта, что необходимо принять определенные меры.
– Например, какие?
– Предпринять определенные шаги и проследить, чтобы другие подделанные чеки не оплачивались.
– Это, разумеется, будет сделано, сразу же – вообразите только, что фальшивый чек использован, чтобы нанять адвоката с целью защитить данный счет от дальнейших подделок! Можно было бы подумать...
– Да, продолжайте, – предложил Мейсон, когда тот заколебался.
– Что это сделано намеренно.
– Нет, это не так! – отрезал Мейсон.
– Нет, нет, конечно же, нет! Я только сказал, что можно так подумать.
– Благодарю вас, – сказал адвокат, – за то, что остановились на этом «можно», – и он вышел.
Мейсон вручил продолговатую квитанцию дежурному на стоянке автомобилей рядом с банком и спросил:
– В десять утра вы дежурили?
Тот кивнул и с опаской спросил:
– А что случилось?
– Ничего не случилось, – успокоил его Мейсон. – Мне нужна некоторая информация о личности, которая оставила тут на несколько минут свою машину.
Дежурный засмеялся и ответил:
– Слушай, парень, чтобы эта стоянка окупалась, мы должны иметь дело с сотнями автомобилистов за день, и...
– Эта молодая женщина, – перебил Мейсон, – такова, что вы ее, возможно, и заметили. Хорошая фигура, отлично сядящий голубой костюм, синий замшевый кошелек, шляпка с красными полями, надетая набекрень, длинные темные ресницы...
– Заметил бы я такой персонаж? – с энтузиазмом подхватил дежурный. Даже когда я слушаю, как вы ее описываете, у меня слюнки текут. Так что с ней?
– Ничего, если вы ее не заметили.
– Не думаю, чтобы она здесь парковалась. Говорите, это было утром?
– Почти ровно в десять сегодня утром.
– Не думаю. Мы не так заняты в десять утра. Только когда улицы становятся полны машин, они начинают сюда подъезжать.
Мейсон поблагодарил его, заплатил за машину, проехал квартал и продогнал машину к стоянке через улицу от банка.
– Вы были здесь сегодня в десять утра? – спросил он дежурного.
Тот поколебался, прежде чем ответить. Мейсон сказал:
– Если да, то вам полагается награда в пять долларов.
– Это другое дело. А за что награда?
– Я пытаюсь кое-что выяснить о девушке дет двадцати – двадцати двух. Голубой костюм, хорошая фигура, синий замшевый кошелек, синие перчатки, шляпка набекрень, которая...
– Что вы хотите о ней знать?
– Все, что можно. Вы ее помните?
– Кажется, да. А как насчет пяти монет?
– Небольшая информация о марке и модели машины, на которой она приехала, и все в таком роде.
Дежурный ухмыльнулся:
– Давайте пять зеленых, приятель!
Мейсон дал ему пятидолларовую бумажку.
– Это «крайслер», взятый напрокат в местном агентстве. Названия агентства не знаю. Я ее запомнил, потому что хорошенькая особа, вот я и отнесся к ней внимательно. Иногда так что-то получаешь.
– На этот раз вы что-то получили? – осведомился Мейсон.
– Улыбку.
– И все?
– Этого достаточно.
– Сыграйте на скачках на эти пять зеленых, – предложил Мейсон. Может, повезет.
– Может, сыграю. Спасибо.
Из будки Мейсон позвонил в контору Дрейка. Когда тот ответил ему, он сказал:
– Пол, я хочу, чтоб ты проверил агентства по прокату автомобилей. Надо, чтоб ты узнал все, что сможешь, о женщине лет двадцати двух или двадцати трех, которая брала машину сегодня утром. – Он быстро описал ее. – Она могла назваться Милфорд – или другой фамилией. Она брала открытый «крайслер», и я хочу, чтоб ты проверил все подобные учреждения в городе, да поживее.
– О'кей, – сказал Дрейк. – Что-нибудь еще?
– Все. Что нового у тебя?
– Я не очень-то продвинулся, Перри, – уныло сказал Дрейк. – Мне еще не удалось достать фотографию миссис Оллред. Патриция Фэксон ушла из дому сегодня в девять утра и еще не вернулась. Никто точно не знает, где она. Я обнаружил место, где останавливалась сбежавшая парочка. Если это действительно сбежавшая парочка, а не двое хитрецов, которые специально пудрят всем мозги.
– Как это? – спросил Мейсон.
– Эта парочка, – сообщил Дрейк, – появилась в мотеле в Спрингфилде вскоре после полуночи в субботу. Им нужен был двойной номер. В мотеле оставался только один такой. Они его заняли. Машину вела женщина, и она взяла на себя все переговоры и регистрацию. Мужчина сидел в машине сложа руки, очевидно, слишком разленился, чтобы пошевелиться, и не проявлял ни малейшего интереса к происходящему. Женщина записалась как «Р.Г.Флитвуд с сестрой» и сказала, что они занймут домик на две ночи. Утром в воскресенье женщина пришла в контору мотеля и спросила насчет проката посуды, а также, где находится бакалея, которая открыта в воскресенье.
– В том доме, который они заняли, есть кухня? – спросил Мейсон.
– Именно. Мотель предоставил ей комплект посуды, и ей объяснили, где она может купить продукты. Она уехала и вернулась с большой корзиной продуктов на сиденье.
– Мужчина с ней ездил?
– Нет. Она сказала, что он спит, он любит поспать подольше в воскресное утро. Женщина, очевидно, стряпала в воскресенье и сегодня утром. В девять тридцать она вернула посуду, тщательно вымытую и вытертую, объявила, что они уезжают, – и они исчезли в скором времени после того. Никто не знает, в каком направлении они уехали.
– Значит, они приехали около полуночи в субботу? – переспросил Мейсон.
– Верно. Возможно, было полпервого. Я думаю, отсюда в Спрингфилд добрых два часа пути, значит они могли выехать около – ну, скажем, около десяти в субботу вечером, и, учитывая, что они прибыли в Спрингфилд в полпервого или около того, можно сказать, что они выехали из города самое позднее в десять тридцать.
– И женщине нужен был двойной номер?
– Да, и она настаивала, чтобы там было три отдельных кровати.
– Зачем ей три отдельных кровати для себя и своего брата?
– Не сказала. Сказала только, что нужен двойной номер, желательно, с двуспальной кроватью и двумя односпальными. Естественно, в такое время ночи служащие мотеля не спрашивают у приезжающих, сколько их там. Они исходили из того, что нужнот три кровати, и соответственно взяли плату.
– А как насчет описаний внешности? – поинтересовался Мейсон.
– Сравню описания, как только их получу, – заверил Дрейк. – Конечно, все это могут быть маневры для отвлечения внимания. Имею также кое-что по телеграмме. Эту телеграмму отправила из Спрингфилда женщина – по телефону со станции. Ей сказали, что стоимость телеграммы – сорок центов, и она опустила куда нужно сорок центов мелочью. Это все, что в «Уэстерн Юнион» об этом знают.
Мейсон засмеялся и сказал:
– Банк без колебаний принимает телеграммы как подтверждение чека, а теперь выясняется, что телеграмма свидетельствует о подлинности не больше, чем голос, который диктовал текст по телефону. Кто подтвердит, что он принадлежал Лоле Фэксон Оллред?