- И решили мы с Катериной тогда сходить к бабке,- продолжал Павел,знаете, объявления в газетах печатают? Сходили. Бабка Агафья, ей лет сорок где-то. Она нам сказала, что порчу на нас великую навели, и чтобы от нее избавиться, надо пять сеансов специального лечения пройти, по триста рублей каждый. Но где такие деньги взять?
Отказались. Хотя, если уж совсем честно, то мне кажется, что жульничество это одно. Вы так не думаете?
Я пожал плечами.
- А потом как-то вечером возвращались мы домой от тещи. И когда уже почти дошли до дома, Катюша упала. Я ее подхватить не успел.
Неудачно она упала, повредила ногу.
Может, растянула, может, вывихнула. Она лежала на земле и плакала, а я стоял около нее и не знал, что делать. Именно тогда мы с ним и познакомились. Я имею в виду отца Филиппа. Он рядом проходил, увидел нас и остановился, предложил помощь. Несколько секунд ему понадобилось, чтобы ногу вылечить.
Погладил ее рукой и резко дернул.
Ну, мы его, понятное дело, сразу благодарить начали, а он смеется и говорит: пустяки, но на вас я порчу великую вижу. Если ее не снять, с нами, дескать, так и будут всякие нехорошие случаи происходить. А потом начал те же слова говорить, что и бабка Агафья. Вы можете мне не верить, но прямо слово в слово! И на меня это как удар тока подействовало, а уж на Катерину,так и вообще! Сами подумайте, два абсолютно разных человека говорят одно и то же! Я хочу сказать, что это я тогда так подумал, а сейчас не сомневаюсь в том, что они знают друг друга и просто сговорились.
- Ну и что дальше было?- попытался я ускорить его рассказ.
- Дальше он нам дал визитку с адресом и предложил пройти у него курс лечения. Я сразу же спросил: сколько это будет стоить. Он ответил, что денег за лечение принципиально не берет и даже наоборот - его святой долг в меру сил помогать обездоленным. Мы к нему на следующий день поехали. Он в Тайцах живет, у него там свой дом. Провели первый курс лечения, чайку попили.
Филипп нас о жизни спрашивал, что раньше с нами было, сочувствовал...
Потом другие люди стали подходить.
Все садились в кружок, говорили о жизни.
- Так что же это за секта у твоего Филиппа?- решил уточнить я.
- Это не секта. Это официально называется Общество милосердия "Сострадание".
- Ну, вы о Боге говорили?
- Да нет, все больше о жизни.
Вернее, о том, как надо жить.
- Ну и как?
- Филипп говорил, что семья - это слишком маленькая ячейка. Что она не может стать опорой в жизни.
Поэтому надо собираться в такие большие семьи или коммуны. Там достоинства каждого превратятся в благо для всех членов семьи.
- Так он коммунист, что ли, твой Филипп?
- Он говорил, что он не коммунист, а коммунар.
- А за счет чего вся эта контора существует?
- За счет пожертвований. Кто сколько может, тот отдает. Но обычно людям уже ничего и не надо. Постоянные члены семей живут вместе, в одном доме.
- А почему ты ушел от этого Филиппа?
- Да мне показалось, что не за так он все делает.
- Он что, просил тебя квартиру продать?
- Нет. Не просил.
- А что же тогда?
- Жена мне как-то сказала, что если ее тетка, не дай Бог, умрет, то нам ничего от нее брать не надо.
- Ну и что?
- Надо, говорит, отдать людям.
- А тетка чья?
- Жены.
- Богатая?
- У нее был муж - коллекционер. Я у нее дома, правда, только раз был но там картины, книжки, чего только нет...
- И кому все это достанется, если что?
- Да завещание на жену написано...
В общем, Павел ушел от этого Филиппа, а жена осталась в его "Сострадании". И теперь Павел хотел, чтобы сначала милиция, а теперь мы ему помогли жену оттуда вызволить.
Закончил свою исповедь Павел тем, чем я и ожидал. Филипп стал намекать Павлу и его жене на то, что у его организации появились финансовые проблемы. И если бы они продали свою квартиру в Питере и переехали в общий дом где-то в Гатчине, то очень помогли бы общине.
Павел продавать квартиру не хотел, а потому прозрел и решил выйти из коммуны Филиппа, забрав с собой и жену. У него это получилось только наполовину. Жена наотрез отказалась уходить от Филиппа. С тех пор к нему домой каждый день стали приходить братья и сестры из общины. Павлику это сильно надоело, и он обратился в милицию, а затем прибежал к нам.
- Если хотите, мы можем прямо сейчас съездить в Тайцы к Филиппу. Вы ему покажете свое удостоверение, и он испугается,- предложил Павел.
- Это почему?- удивился я.
- Ну как это почему? Книги вашего агентства на лотках лежат, по телевизору ваши сообщения передают. Кто с вами ругаться захочет?
- Нет!- категорически отрезал я.- Это контр-продуктивно! Так мы его только вспугнем раньше времени, слиняет в другой город, и все! Сам подумай, сколько членов секты уже продали свои квартиры и деньги ему отдали... Если его вспугнуть, он бросит своих нынешних сектантов и в какой-нибудь Новгород махнет, а дураков у нас везде полно, новых найдет. И вообще, он не один, скорее всего, работает, с ним еще группа поддержки должна быть, нечто вроде "крыши". Давай мне адрес Филиппа и дуй домой. Я сам съезжу, посмотрю.
Павел ушел, а я еще немного посидел и решил спросить совета у Спозаранника:
- Глеб, ты все слышал?
- Да.
- Будут какие-нибудь инструкции, пожелания?
- Какие могут быть инструкции?- удивился он.- Мы даже не знаем, правду он тут сейчас рассказал или нет! Тебе в самом деле нужно съездить на место и посмотреть там. После этого и будем решать, что делать и чего не делать.
***
В Тайцы я приехал к пяти часам вечера. Нужную мне улицу удалось найти довольно быстро.
Дома по обе стороны дороги были в основном одноэтажными. Я искал дом под номером семь. Проходя мимо пятого, заметил на заборе объявление: "SALE PLEASE CALL Олег Борисович" и номер телефона. Чуть ниже была приписка на русском: "Могу и сдать, если надо". Ого! Хозяин надеется, что на его недвижимость клюнет импортный миллионер. Я представил себе американского миллионера, несущегося по утру через двор от крыльца к деревянному строению, именуемому у нас сортиром. Там у него все мысли будут только о том, как бы в дыру не упасть.
Дом номер семь был двухэтажным, его окружал высокий деревянный забор.