Ромка.
— Про ежа и подземелье я помню. Знаю даже, что там не подземный ход, а старый погреб.
— Надежда сказала, да? Но ни она, ни вы не знаете другого. Там еще и тайник был, и я нашел в нем не только кусок бивня мастодонта, но и огромный баул с красивыми аммонитами. И газета эта, — Ромка вынул из кармана старый "Труд", — тоже была там. А вот баула у нас больше нет.
И он рассказал Валере о таинственном незнакомце, который поджег чужой сарай, чтобы проникнуть и дом пожарника, украл у Венечки в поезде телефон, а им сказал, что Венечка похищен, и они отдали ему баул. Цепь преступлений довершило самое ужасное — жестокое нападение на ни в чем не повинного Жан-Жака.
Молодой человек слушал Ромку очень внимательно.
— Пожалуй, на вашем месте я бы тоже счел свою кандидатуру самой подходящей на роль преступника, — сказал он.
— Хорошо, конечно, что это не вы и не ваша жена. То есть вам хорошо. А нам — не очень. Надо все начинать сначала и искать новых подозреваемых, — тяжко вздохнул Ромка. — Вы бы панашем месте что сейчас сделали?
Валера задумался.
— Ну, наверное, постарался бы найти того, кто прежде жил в том доме, где находились аммониты, и попытался выяснить, кто их там спрятал. Согласитесь, совершенно посторонний человек на чужой даче свои вещи не оставит. Ну, а еще проще — обратиться в милицию, тем более что есть к кому. Насколько мне известно, приятель Жан-Жака — бывший милиционер.
— Это мы их познакомили, — с гордостью сообщил Ромка. — И внука его, Алексея, отлично знаем, а он тоже в милиции служит.
— Ну, тем более. Ромка встал с дивана.
— Надеюсь, вы больше не думаете, что мы хотели вас обокрасть? Ошиблись в расчетах, с кем не бывает.
Валерий развел руками.
— Нет худа без добра. Теперь я убедился, что надо поставить дом на охрану. Раз вы с такой легкостью проникли в нашу крепость, то и всякий другой сможет.
Глава XVI
ДОБРОВОЛЬНЫЕ ПОМОЩНИКИ
— Ну вот тебе и стопроцентная вероятность, — укорила брата Лешка, когда они вышли на улицу.
— А зато все, что нужно, выяснили. Я сколько раз говорил, что отрицательный результат — тоже результат, и он не менее важен. И… — Ромка замолчал, так как Лешка его больше не слушала. Она смотрела мимо. Обернулся и он. Быстрыми шагами к ним шла Надежда. Лицо ее было донельзя взволнованным. Она кивнула мальчишкам и обняла Лешку за плечи.
— Позвонила Маргарите Павловне, а она плачет. Вы не знаете, что случилось?
— Кто-то напал на Жан-Жака, — ответил Артем.
Надежда так и схватилась за сердце.
— Боже мой! Кто мог на него напасть?
— Кто угодно. Подлецов на свете много, — дернул плечом Ромка.
— Скажите, он сильно пострадал?
— Сотрясение мозга, — вздохнула Лешка и принялась рассказывать новой подруге о том, что знала сама. Надежда вздыхала тоже, а Ромка незаметно пихал сестру в бок, давая понять, что словами делу не поможешь и времени на разговоры у них нет, а потом не выдержал и, бросив; "Ждите меня здесь, я сейчас вернусь", — умчался в сторону станции.
Вернулся он скоро, как и обещал. Надежда уже ушла утешать Маргариту Павловну, а Лешка с Артемом остались стоять у калитки.
— К киоскам бегал? — догадалась Лешка. — И что, узнал что-нибудь?
Ромка был мрачнее тучи.
— Узнал, но мало. Прикинул, у какого ларька можно притулить велосипед, и спросил у продавца, не просил ли его кто-нибудь вчера присмотреть за своим транспортом, а он говорит, да, просил. Видите, я не ошибся, этот тип на велике ездит.
— Так кто это такой?
— А продавец не рассмотрел. Говорит, то ли девка, то ли парень, их теперь не различить.
— Н-да, — протянул Артем. — Тогда, по совету Валеры, давайте узнаем, как позвонить той женщине, которая прежде жила в доме пожарника. Кажется, Федор Игнатович говорил, что ее Риммой Ивановной зовут. Давно надо было это сделать.
Ромка наморщил лоб.
— К пожарнику обращаться не стоит. Помните, он не смог найти свою записную книжку. К кому бы еще сходить?
— Ясное дело, к кому. К тому, кто во все сует свой нос.
— К Александре Прокофьевне? — уточнила Лешка.
— К кому ж еще, — ответил Артем, и Ромка согласно кивнул.
— И верно. Она-то точно все про всех знает.
Несмотря на то, что после пожара уже прошло несколько дней, Александра Прокофьевна продолжала сетовать на судьбу и была рада любым слушателям. Но просто поговорить с ней не получилось.
Друзья постучались, она открыла дверь, а Лешка возьми и брякни:
— Не надо ли вам помочь?
Сказала она это исключительно из вежливости, в надежде на то, что тетка Шура поблагодарит и откажется, но та сразу ухватилась за ее опрометчивое предложение.
— Ой, молодцы какие, не оставили в горе одинокую старуху! — запричитала она и тут же распорядилась:
— Перенесите вон те кирпичи и отгребите ветки.
Что оставалось делать? Пришлось браться за работу. Вскоре по Ромкиному лицу крупными каплями покатился смешанный с грязью пот.
— Совсем сдурела, — шипел юный сыщик на сестру. — Мы что, просто так не могли ее расспросить, что ли?
Лешка трудилась молча, говоря себе, что все люди должны друг другу помогать, тогда и жизнь станет лучше, а Артем еще и посвистывал.
Вскоре кирпичи были аккуратно уложены у забора, а куча посреди двора ощетинилась сухими ветками, напоминая огромного ежа.
— Устали? — посочувствовала добровольным помощникам тетка Шура и вынесла из дома пакет с липкими розовыми пряниками. — Угощайтесь.
— Спасибо, мы, честное слово, уже поели, — отказался Артем.
Ромка тыльной стороной ладони вытер со лба пот и тоже отвел руку с пакетом.
— Сами чай попьете, нам ничего не надо. Мы, вообще-то, мимо шли, ну, о вас и вспомнили. Отчего не помочь, а потом не побеседовать? Пожилые люди столько всего знают, от кого еще можно почерпнуть мудрости, как не от них, — льстиво проговорил он.
Тетка Шура чуть не поперхнулась своим пряником. Таких речей она ни от кого никогда не слышала и уж тем более ничего подобного не ожидала от малознакомых подростков. А когда Ромка проникновенно спросил: "Как вы себя чувствуете?" — совсем растаяла и стала делиться наболевшим.
— Плохо чувствую, ох плохо. После пожара сердце прихватило. Этот ж какие ужасы на свете творятся! Сегодня сарай подожгли, завтра весь дом спалят.
Как так жить?
— Жизнь пошла страшная, — поддакнул Ромка и ловко перевел разговор на нужную тему. — Но у вас, к счастью, пожарник под боком. Жаль только, что он все время занят, ни поговорить с ним, ни чайку попить. С прежней хозяйкой дома вы, наверное, чаще общались.
— Куда как чаще, — закивала Александра Прокофьевна. — Здесь хорошая жила женщина, интеллигентная.
— Совсем одна, в таком большом доме? — удивилась Лешка.
— Она одну часть занимала, а другую весной и летом дачникам сдавала.
— Дачникам? — Ромка встрепенулся. Наконец-то разговор вошел в нужное русло. Сделав вид, что о чем-то вспоминает, он чуть помолчал и воскликнул: — А знаете, мой двоюродный брат когда-то в Медовке дачу снимал. И, кажется, говорил, что его хозяйку Риммой Ивановной звали. Очень хорошо о ней отзывался. Только он давно здесь жил. Пять лет назад. Не припомните?
Тетка Шура внимательно вгляделась в Ромку.
— Брат? Твой? А как он выглядел?
— Ну, как? — Ромка сдвинул брови, вспоминая всех своих знакомых. Почему-то представил себе толстого, с сиплым голосом Петра Ивановича и сразу же — его внука Алексея. Вот этот, пожалуй, подойдет, и не надо мучиться, придумывать внешность несуществующего брата.
— Ну, светлый, то есть блондин, молодой, то есть тогда был молодой, но и сейчас, в общем-то, еще не старый.
Ромка не думал, что Александра Прокофьевна сразу вспомнит кого-нибудь похожего на Алексея. Он лишь надеялся на то, что она припомнит дачников, которые отдыхали в соседнем доме пять лет назад, и тогда в руках окажется какая-нибудь ниточка. Но тетка Шура, не сводя с Ромки острых глаз, сурово спросила: