- Прямо сейчас?
- Приемный покой закрыли, смотровая разорена, дежурный дежурит, в палатах спокойно, почему не сейчас?
Не сейчас было потому, что Илан не думал еще о предложении Гагала - ввести ниторас малой дозой в ткани возле нервных узлов, чтобы местно блокировать чувствительность по нерву.
- А если тебе весело станет на рабочем месте? - спросил он.
- А ты разбавь. Все равно для пробы большую дозу вводить, наверное, не стоит.
Илан усадил Гагала за письменный стол в лаборатории, достал стерильные иглы и пузырек с ниторасом. Согреть его в холодных ладонях не получилось, прижал к шее под ухом. Размышляя о чисто арданской безответственности поступка, набрал чуть меньше четверти обычной дозы.
Гагал сам обработал себе запястье и ладонь спиртом и протянул Илану левую руку.
- Сюда, - сказал он. - Терплю. Быстрее только давай... Делают такое на Ходжере?
- Что-то похожее делают. Только на Ходжере не пользуются ниторасом, - объяснил Илан. - У тебя реакция на него какая? К дуракам сдавать не придется? Из окна не выпрыгнешь?
- Ты же доктор для дураков, - усмехнулся Гагал. - Разберешься как-нибудь. Жаль, если не я все это придумал, ну, да ладно. Лишь бы работать помогло.
Илан немного погнул его кисть за большой палец, чтобы точно определиться, куда колоть, перевернул ладонью кверху. Начал со срединного нерва, потом добавил ветви лучевого.
- Иглы у тебя тупые, - пожаловался Гагал, взял правой рукой свою левую кисть и стал ощупывать. - Пальцами двигать могу. Ты точно попал, куда был должен? Может, мало?
- Попал, - сказал Илан. - С тебя хватит. Подожди, наверное.
- Иголкой чувствительность проверь, - раздался от двери голос доктора Наджеда. - А ты, - обратился Наджед к Илану, - под язык ему спирта капни, а то он у тебя сейчас на стену полезет розовых чертиков ловить. Что за ересь вы затеяли, господа?
Это говорил человек, который дважды приживлял себе проказу, чтобы изучать ее развитие. К счастью, доктор Наджед был настолько доктор, что проказа на нем оба раза жить отказалась. Иному трусу достаточно мимо прокаженного пройти, чтобы заразиться, а доктора Наджеда сама ленивая смерть в страхе обходила стороной.
Илан поднялся со словами:
- Балуемся пьяным грибом, доктор Наджед.
Гагал хором с ним произнес:
- Ставим эксперимент, доктор Наджед.
- Дайте пациентам денег, пусть соглашаются на ваши эксперименты, зачем друг друга калечить... Работает хотя бы?
Гагал смело взял из коробки снятую Иланом иглу и, слегка размахнувшись, всадил ее себе в середину ладони.
- Работает! - обрадовался он.
- Эй! Руки береги! - испугался Илан, налил в мерную ложку спирта, заставил Гагала проглотить и плеснул ему на окровавленную ладонь. Ущипнул за вторую руку - понять, не срубило ли доктора Гагала всего и целиком. Нет, не срубило. Чувствительность потеряла только кисть левой руки.
- Но-но! - обиделся Гагал. - Ты что сегодня злой такой!
Илан уже понял, что переборщил с ниторасом.
- Готов, - махнул рукой на Гагала доктор Наджед. - Растормозили экспериментатора - прячьте острые предметы. Пусть за ним последит кто-нибудь разумный, пока он себе из научного рвения под пьяным грибом пальцы не оттяпал. А вы, доктор Илан, пойдемте, у нас с вами серьезный разговор.
Илан запер коробку с иглами в шкаф. В разумные была выбрана Мышь ("чуть что - мухой лети за помощью"), потому что больше никого рядом не случилось. Илан думал, серьезный разговор - значит, он сейчас получит трепку. Трепать его наверняка было, за что. Потому что всегда есть, за что. Вместо трепки ему вручили микроскоп. В дощатом ящике, набитом стружкой и тончайшей полупрозрачной бумагой, ишулланский высоконаучный прибор лежал, разобранный на части. Винты, штыри с нарезкой, платформа, тубус, штатив, зеркала, сменные объективы и предметные столики, какие-то прижимные лапки и пружинки, запасные линзы, набор покровных стекол, пипетки, какие-то предметы, названия которых Илан не помнил или не знал, и даже стеклянные чашки для препаратов - все отдельно, каждое в своей обертке. Руководства по сборке НЕТ. При докторе Наджеде Илан сдержал в себе слова, которыми заразился от Мыши. Но про себя их высказал дважды и трижды, подумав в итоге, что неизвестно, кто из пары "доктор Илан плюс Мышь" кого перевоспитывает. Если ты не возвращаешься в Арденну, Арденна возвращается в тебя. Сама. Скучно и грустно жилось без нее? Н-на, повеселись.
- Помочь не могу, - сочувственно кивнул доктор Наджед. - Могу только подкинуть работы... Когда к тебе придут мерить проемы и вставлять окна, отнесись, пожалуйста, с пониманием.
- Мы не могли пережить холода со ставнями? - поинтересовался Илан. - В самый холод ставни снимать - неприятно...
- Какой смысл сидеть в вечных сумерках, если за нас платят, - отвечал доктор Наджед. - Это же не за наш счет.
- Город раскошелился?
Наджед покачал головой:
- Выше. Деньги переведены через Адмиралтейство с Ходжера. Ты занимайся, я пойду. У меня там с вывихом сидят.
В коридоре колотили в дюжину молотков. В лаборатории, наоборот, было подозрительно тихо. Илан заглянул туда, маленькой щелкой приоткрыв дверь. При свете дырок в ставнях Мышь щеткой гребла из алхимической печи золу. Доктор Гагал сидел на скамье и со счастливым выражением лица рассматривал обезболенную руку. Илан понял, что не спросил его - тот вообще-то сегодня работает или выходной? Возможно, трепка еще впереди, просто отложена. Вернулся к ящику с микроскопом. Делать нечего, надо собирать эту гаргару. Уж как получится. Она всем нужна, не только Илану. Вытащил несколько деталей, отряхнул, намусорил на полу золотистой древесной стружкой, немедленно нацеплял ее на подол и рукава кафтана. Сказал вполголоса: Арденна, милая Арденна, здравствуй!..
- И тебе всего хорошего, Илан, - раздался со стороны коридора знакомый голос.
Илан дернулся.
Упасть в ящик от микроскопа. Прямо в опилки. Прямо сейчас. Если не спрятаться, то хотя бы заснуть.
На пороге стояла госпожа Мирир.
Префектура, как и госпожа Арденна, приходит сама, если к ней навстречу не торопятся.
Должность префекта города пошла госпоже Мирир на пользу. Она выглядела моложе лет на десять, постройнела, приобрела осанку, носила простую мужскую, но из дорогой ткани одежду и руки ее выглядели ухоженными. Без сбитых, как раньше, обо всякую уголовщину костяшек. Только глаза остались прежними, колючими и острыми, подмечающими любую мелочь. Стоило проявить уважение. Илан сделал несколько шагов навстречу, слегка поклонился.
- Добрый день, тетя Мира. Меня предупреждали, что вы хотите меня видеть.