А стоило ли возвращаться? Можно было остаться на островах. Рута осталась. Сказала: работать врачом женщине на Таргском побережье невозможно, в Арденне можно, но будет непросто, на острове Джел - ничего необычного; если я ищу чего-то в жизни, то это не борьба за право оказывать помощь и не дополнительные сложности, здесь проще жить, здесь возможно будущее, останься со мной. Илан ее не послушал. Только в развеселой Арденне, по которой он так скучал на острове Джел, оказалось совсем невесело. Нелегко среди легких людей, живущих не то, что одним днем. Одним мгновением.
Может быть, причиной стала зима. Не в то время вернулся. Хотел успеть до закрытия навигации, до зимних штормов. Почти успел. На предпоследнем корабле. Последний, который ждали декаду назад, так и не пришел. Путь назад стал той еще пыткой. Но куда деться с корабля в бурном море, если пройдено две трети пути? Не повернешь назад, потому что вдруг передумал. Поздравляем, вы благополучно прибыли в порт Арденна, добро пожаловать в снег и мрак.
Может быть, вернулся не только не в то время, но и не в то место. Бывало здесь и раньше, что ложился и даже не таял снег. Призрак Ара поднимался из песков Мертвой пустыни, смывал прибрежные постройки, топил трущобы и доходил до самых Грязных пещер. Случалось такое, и не раз. Теплой и светлой от этого Арденна быть не переставала. Просто, чтобы увидеть это, нужно оставаться прежним Иланом, оборванцем из дальнего пригорода, найденышем из тростников, которого воспитали простые, бедные, но легкие люди, у которых и сегодня ничего нет, но все хорошо. Новому Илану, у которого все есть, но которому ничего не нужно, лучше было оставаться на архипелаге.
Может быть, сам виноват. Прочитал лишних книг, заразился в них холодной северной тоской по чему-то несуществующему. По волшебному городу, в котором все просто. Но которого нет.
В дверь никто больше не стучал. В сплошной череде посетителей образовался просвет. Илан поддернул воротник шерстяного ходжерского кафтана, который спасал от холода, но не от сырости. Спрятал в стол инструменты и тетрадь. Ноги и руки у него сильно мерзли. Казалось, на улице и то теплее, чем под серыми госпитальными сводами. Третьего дня он нашел в госпитальных кладовых и принес в лабораторию полуведерную стеклянную бутыль, набрал на кухне кипятка, налил в нее, поставил под столом, накрыл одеялом и грелся. Потом отдал эту бутыль больной чахоткой женщине. Ночью из-за бутыли другие больные устроили драку и бутыль разбили. Так добра не получилось никому, и Илан решил не выходить с добрыми делами за пределы рабочих обязанностей. Это Арденна. Здесь многое необходимо, но все это нельзя. Из полезного у него оставалась обшитая мехом фляга, предназначенная для сохранения льда раскаленным арданским летом. Для сохранения горячего чая нежданной арданской зимой она тоже отлично подошла. Илан сделал оттуда глоток, спрятал флягу за пазуху. Нужно было отнести пару чистых банок для сбора мокроты санитаркам в южный корпус.
Илан вышел в коридор, повернул к южной лестнице, шагов через тридцать в полутемном коридоре чуть не споткнулся о девчонку лет двенадцати-тринадцати. Она махала тряпкой на стену и повторяла:
- Паук, уходи! Уходи, паук!
Илан молча заставил ее посторониться, открыл одну из банок, поймал большого черного паука и закупорил крышкой. Дошел до ближайшего окна, приподнял тростниковый ставень и выпустил паука на улицу. Снаружи было так же сыро, но, и правда, теплее, чем в коридоре. Иди, паук, погрейся. Повернулся идти дальше, снова чуть не споткнулся о ту же самую девчонку. Маленькую, худенькую, с острым личиком и глазками-бусинками, один из которых чуть косил к носу.
- Чего тебе? - спросил ее.
- Спасибо, - сказала она.
- Ты пауков боишься?
- Ага.
- Зря. Они полезные. Их яд лечит от паралича, если вводить его под кожу. Только одного паука мало, нужно десять. Я его выбросил, чего трясешься?
- Замерзла. Я бы лучше на кухне работала, там тепло. Только меня не берут на кухню.
- Почему?
- Говорят, без сопливых скользко, - вздохнула она. - Меня зовут Мышь. А вас?
Илан взял вторую чистую банку, достал флягу с чаем, вылил в нее остаток и велел:
- Пей.
Она отхлебнула, но весь пить не стала, куда-то с этим чаем наладилась. Склянки у Илана кончились, можно было возвращаться и искать новые. Но он спросил ее, кому она собирается помочь. Оказалось, мальчишке, соседу по кварталу, которого торгаш ударил топориком по руке за кражу булки. Отрубить не отрубил, но руку все равно пришлось отнять. Мальчишка был сиротой, так что штраф за самоуправство и членовредительство булочник платил не родителям, а в городскую казну. Мальчишка же, как был голодным, так и остался, только теперь без руки. Пациента этого Илан знал. Уже успел поспорить насчет него с Гагалом, сыном ректора Ифара, хирург из которого был, как из стеклянного чайника копыто. Руку можно было спасти, а тот резал дважды - первый раз неудачно, рана повела себя плохо, пришлось отхватить еще раз на пядь выше. Попутно узнал, как девочка попала в поломойки. Когда ей месяц назад исполнилось тринадцать, мать сказала , чтобы она теперь кормилась сама, и Мышь пошла наниматься в веселый дом. Но ее не взяли в проститутки, хозяйка сказала, ты маленькая, косоглазая, голос у тебя писклявый и смех, как у курицы, кормить-одевать тебя надо, а денег за тебя приличных никто не даст. Вот и пришлось идти мыть полы, куда получилось пристроиться. Хоть очень холодно, далеко от дома и платят, как придется.
Снова соваться к чужому пациенту, а, значит, повторять конфликт, Илан не стал, благо со второго раза у Гагала получилось лучше. Прошел с Мышью большую часть пути и попрощался, сказав, куда потом занести освободившуюся посуду. Рассказывая свою историю, Мышь не жаловалась, наоборот, ей было смешно. Раньше Илан и сам так жил, сам такой был, сам думал - а что, разве не у всех так? Все же просто.
Дурацкий Ходжер. Как теперь вернуться в прежнюю Арденну?
* * *
- Что, думаешь, поведется? - спросил Аранзар Джениша, когда они отошли шагов на двести от госпиталя и ведущая с холма мостовая перешла в ступеньки. - Кольцо, кстати, верни.
- Не знаю, - сказал Джениш, отдавая перстень. - Мне кажется, мы зря в эту сторону смотрим. Во-первых, нужны мы ему с нашей префектурой, как собаке хвост за ухом. Ты вспомни, кто он. Из какой семьи. Его семья послала морем кира Хагиннора, не отдала ему Дворец-На-Холме под губернаторскую резиденцию, открыла в своем дворце госпиталь для нищих и бездомных, а в Адмиралтействе генерал-губернатору тесновато...
- Чем тебе не нравится бесплатный городской госпиталь? - склонил набок вихрастую рыжую голову Аранзар. - Мне так очень понравился. Невежливо, но быстро и не больно. А то я из-за тебя чуть без пальца не остался.
- Да нравится мне госпиталь. Я тебе про их семью рассказываю.
- Я сам из такой семьи, Джениш, что нового ты мне можешь рассказать...