— То есть Кроут напечатал карточку, ощутил «запах» тайны и начал выяснять, кто же изображен? На это ему понадобилось четыре седьмицы? Ведь эта кофейня на Кленовом Взвозе — буквально в двух кварталах от дома лорда Потилли, они живут на Горе, в самой верхней его части.
— Не забывай, что мужик еще работал, ему нужно было днями сидеть на складе. Так что, если походить и поспрашивать, то наверняка в кофейне или в округе найдется кто-то, кто вспомнит, как Кроут интересовался хрупкой блондинкой, заходившей туда в обществе высокого брюнета.
— А зачем? — с недоумением спросила Астралия. — Пусть леди и очаровала меня, но мужа она очаровала не меньше. И тому наплевать, с кем и когда она целовалась. Тем более, что ее ухажер — покойник.
— Зато у нас есть еще немало светописных карточек, и нужно понять, что на них могло вызвать интерес нашего «блюстителя нравственности».
Глава 19
— Давайте посмотрим! — обрадовалась Астралия.
Несмотря на позднее время и выпитый успокаивающий отвар, ее охватило нетерпение. Она сдвинула чашки подальше от края стола и вытащила из папки пачку карточек.
— Надо начинать не с этого! — не согласился старый маг. — Главное — записи. Что было написано по поводу леди Мионики? Ну-ка, дай тетрадку нашего трупа!
— Что она дура, — пожала плечами Астралия. — Мужика понять можно. Эльфийка на него наорала и вышвырнула из дома — как еще мужчина может назвать такую женщину?
Старик расхохотался:
— Это ты в точку! Но важнее не это, а то, что не было никаких цифр.
— А что, там есть цифры? Я толком не смотрел.
— Есть! Не везде, но есть. Вот, смотри: «Мраморная набережная. Финал седьмицы ирисов. Т.Р. Девка молчит, но он боится. Нищеброд. 500 рулей. Седьмица хризантем 1500 рулей. Будет должен». Как думаешь, что это значит?
— Наверное, этот «нищеброд» платил Кроуту. Сначала 500 рулей, потом полторы тысячи. Деньги не сказать, чтобы большие, но и не совсем гроши. На полторы тысячи можно пять-шесть седьмиц жить в хорошем пансионе...
— И за что платил?
Астралия снова пожала плечами и принялась перебирать светописные карточки:
— На Мраморную набережную похоже вот это... больше тут никаких набережных нет. А где это, кстати?
— Жаль, что ты город плохо знаешь. Надо будет как-нибудь покататься — просто так. Да, это — Мраморная набережная...
Они вдвоем уставились на снимок, пытаясь понять, что же такое непристойное увидел шантажист. Вроде — абсолютно мирная сцена.
Яркий весенний день. То, что весна, понятно даже по черно-белому изображению: в кадр попали несколько кустов цветущей сирени и молодой каштан, украшенный ароматными «свечками». Набережная — это линия домов и деревьев с одной стороны мостовой и каменный парапет — с другой.
У парапета стоят три девушки или молодые женщины, одетые как среднего достатка горожанки. Красотки практически в центре кадра, похоже, именно они были объектом съемки. Модные платья и шляпки, легкие накидки на плечах. Если бы нужно было дать название сюжету, то лучше всего подошла бы какая-нибудь поэтическая строчка про весну, красоту и прелестную юность. Две девицы бросают что-то в море. Третья обернулась и машет рукой даме, садящейся в карету. Дама одной рукой оперлась на руку стоящего спиной к светописцу мужчины, второй машет девушке. Хорошо видно ее милое моложавое лицо, при встрече будет легко узнать.
Экипаж запряжен парой прекрасных лошадей — оба коня просто красавцы, идеально подобраны, одинаковой темной масти, с одинаковыми белыми бабками и проточинами на морде. На козлах — маленькая скрюченная фигурка, без сомнения, желд, все знают, что эти зверолюди — лучшие конюхи. Сама карета выглядит достаточно богато, определенно, не наемная, принадлежит какому-то далеко не бедному разумному.
Чуть поодаль у парапета стоят несколько юношей в мантиях магической академии. Из-за расстояния черты лиц не разобрать, но, похоже, среди них есть и эльфы, и люди. Студиозусы смотрят на девушек, что вполне естественно. Может быть, когда карета отъедет, подойдут знакомиться. Или уже знакомы, ждут лишь, когда девушки останутся без присмотра более взрослой женщины...