— Разумеется! И надеюсь, что так оно и было! Ведь если это убийство и я сумею его доказать, мне достанутся по наследству семнадцать с половиной тысяч.
— Так. Но если Энгус был убит, та же сила, которая уничтожила его, может погубить и вас. Вы об этом подумали?
— Хотел бы я увидеть ту силу, которая сумеет меня убить! Раны Христовы, хотел бы! — выкрикнул Колин.
Однако замечание Фелла произвело должный эффект — голос Колина звучал уже не так уверенно.
— Если с вами что-нибудь случится, — продолжал Фелл, — что произойдет с вашей долей наследства? Перейдет к мисс Элспет Кемпбелл?
— Отнюдь. Она останется в семье, ее получит Роберт или его наследники, если Роберта уже нет в живых.
— Роберт?
— Третий брат. Он впутался в какую-то историю и эмигрировал много лет назад. Мы не знаем, где он, хотя Энгус не раз пытался разыскать Роберта. Известно только, что он был женат и имел детей. Из нас троих он единственный женился. Сейчас ему шестьдесят четыре — он на год моложе меня.
Доктор Фелл, глядя на лампу, задумчиво сосал трубку.
— Если мы считаем, что это было убийство, надо искать его причины, хотя найти мотивы, по крайней мере материальные, здесь очень нелегко. Предположим, что Энгус убит из-за страховки. Вами. (Ладно, ладно, не бросайтесь на меня!) Или Элспет. Может быть, Робертом или его наследниками. Ну, так при данных обстоятельствах ни один преступник, если только он в здравом уме, не станет маскировать убийство под самоубийство, убийство, ведь этим он сам себя лишает денег. Вернемся к личным мотивам. Алек Форбс. Полагаю, он способен был убить Энгуса, верно?
— Еще как!
— Гм. К вам он не питал зла?
Колин гордо выпрямился.
— Алек Форбс, — ответил он, — ненавидел меня почти так же, как Энгуса. Однажды я высмеял его прожекты, а этого такие полоумные, как он, не переносят. Больше между нами ничего не было.
— Вы согласны, что то, что убило Энгуса, может убить и вас?
Колин вобрал голову в плечи и потянулся за бутылкой. Он налил доктору Феллу, Свану, Алану и себе, и налил помногу.
— Если вы хотите отговорить меня спать в башне…
— Очень хочу.
— Тогда бросьте это. Я всё равно буду спать там, — Колин обвел сидящих за столом сверкающими глазами. — Что с вами? Какая вас муха укусила сегодня? Вчера тут было много веселей. Выпьем! Я самоубийством не покончу, можете не сомневаться. Выпьем же, и хватит об этом вздоре!
Когда чуть позже десяти они расстались, чтобы отправиться на покой, никто из них не был вполне трезв.
Степень опьянения была разной: от Свана, пившего без меры и теперь едва державшегося на ногах, до доктора Фелла, по которому ничего не было заметно. Колин, несомненно, был пьян, хотя шел твердыми шагами, выдавали его только налитые кровью глаза. Однако до бесшабашного, с гоготом и выкриками, опьянения прошлого вечера было далеко. Такой уж был этот вечер, что даже табачный дым прокисал, свертываясь в воздухе, а мужчины снова и снова пили по последней, хотя уже никому пить не хотелось. Когда перед десятью Кетрин тихонько выскользнула из комнаты, никто не пытался ее удерживать.
Алану выпивка не пошла впрок. Сняв физическую усталость, она вызвала мучительную бессонницу. Его спальня на втором этаже выходила на озеро. Алана чуть пошатывало, когда он поднимался по лестнице. Он пожелал спокойной ночи доктору Феллу, шедшему (к изумлению Алана) в свою комнату с пачкой журналов под мышкой.
Ноги были легкими, в голове шумело, растущая духота не давала уснуть, и Алан расхаживал в темноте по своей спальне. То ли ради экономии, то ли для светомаскировки электричество в комнате было заменено одной-единственной сальной свечой. Он зажег эту свечу, стоявшую на ночном столике, и от чахлого огонька окружающая темнота стала еще плотней. Алан чувствовал, что было безумием вновь пить это виски. Его мысли вращались по кругу, перепрыгивая с одного на другое, словно горные козы. Когда-то люди читали при свечах. Странно, что они не слепли от этого. Ему вспомнился мистер Пиквик в ипсвичской гостинице. Вспомнился Скотт, портивший глаза светом газовой лампы. Вспомнился…
Не помогло — сон не приходил.
Алан наощупь разделся и надел комнатные туфли и халат. Он прислушивался к тиканью часов. Половина одиннадцатого. Одиннадцать. Четверть двенадцатого…
Алан сидел на стуле, уронив голову на руки, и ему страстно захотелось почитать. В Шайра он почти не видел книг, но ведь Фелл привез с собой «Босуэлла»! Как пригодилась бы сейчас эта книга! Листать ее, мысленно беседовать с автором, пока не придет сон, было бы в такой вечер верхом наслаждения. Чем больше он думал, тем сильнее ему хотелось этого. Неужели доктор Фелл не даст книгу на время?