– Естественно. Когда я говорю, что оружие находилось примерно в восемнадцати-двадцати дюймах от покойного, я имею в виду расстояние от конца ствола оружия до груди жертвы.
– На этом расстоянии он мог бы достать пистолет?
– Мог бы, если бы пуля не достала его первой, что она, очевидно, и сделала.
– Можете задавать перекрестные вопросы, – сказал Бюргер.
– Нет вопросов, – кратко ответил Мейсон. Судья Хойт хотел что-то сказать, но передумал.
– Вызовите Александра Рэдфилда, – распорядился Бюргер.
Рэдфилд взглянул на Перри Мейсона с полуулыбкой. Он неоднократно попадал под перекрестные вопросы Мейсона и слишком хорошо знал, как искусно тот может поставить в тупик неуверенного свидетеля либо того, кто извращает факты. По его поведению было ясно, что он собирается давать показания очень и очень осторожно.
Он представился экспертом по баллистике и сообщил, что его вызвали на место преступления уже после того, как тело было убрано.
– Когда именно? – спросил Гамильтон Бюргер.
– Следующим утром.
– Когда следующим утром?
– Когда рассвело.
– С какой целью вы там появились?
– Попытался найти орудие убийства.
– Вы искали в доме?
– Нет, я знал, что дом обыскала полиция накануне вечером. Я ограничился поисками на земле.
– И вы нашли оружие?
– Да.
– Как скоро после вашего приезда?
– Через пять минут.
– Это произошло случайно?
– По своему опыту я знаю, как далеко можно забросить обычный пистолет определенного веса при этих обстоятельствах. Поэтому я сразу проверил место, где оружие могло приземлиться. Конечно, я нашел след на влажной земле, показывающий, что нечто ударилось об нее, отскочило, а затем погрузилось в мягкую влажную землю. Я попробовал землю и нашел револьвер.
– Какой марки револьвер?
– Револьвер системы «смит-и-вессон» с пятидюймовым стволом, тридцать восьмого калибра, номер S 910684.
– Что вы сделали с этим пистолетом?
– Я взял его в свою лабораторию и проверил на отпечатки пальцев, но ничего не нашел. Я также проверил патроны в нем.
– Сколько там было патронов?
– Шесть. В барабане было три целых патрона и три разряженных.
– Что вы узнали по пустым гильзам?
– Две из них – системы «петерс», тридцать восьмого калибра. Одна – «Ю.М.К.».
– Вы взвешивали пули из неразряженных патронов?
– Да.
– Что вы обнаружили?
– Что патроны «петерс» содержали свинцовые пули весом сто пятьдесят восемь граммов каждая.
– Вы проверяли извлеченную из тела пулю?
– Да.
– Каким способом?
– Вначале я замерил следы от нарезки и проанализировал смолу, чтобы определить вид оружия, из которого выстрелена пуля.
– Что это было за оружие?
– Пуля была выстрелена из револьвера «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра.
– Вы затем проверяли, из того ли револьвера, что вы нашли в описанном вами месте, была выстрелена пуля?
– Да. Проверка показала, что человек был убит пулей из этого револьвера.
– Этот револьвер сейчас у вас?
– Да.
– Вношу предложение, – заявил Гамильтон Бюргер, – называть извлеченную из убитого пулю «вещественным доказательством В», а револьвер – «вещественным доказательством Г». Есть возражения со стороны защиты?
– Нет, ваша честь, – ответил Мейсон.
– Расскажите о гильзах, найденных вами в барабане пистолета.
– Я сфотографировал патроны на месте, так что их положение можно определить. На патронах мною нацарапаны номера – 1, 2, 3, 4, 5 и 6 – и проставлены соответствующие номера на барабане револьвера, так что положение патронов можно восстановить.
– У вас есть фотографии?
– Да.
– Что на них показано?
– На них показан барабан револьвера. Камера номер шесть, расположенная в верхней части барабана, содержала патрон «Ю.М.К.». Это, должно быть, последний выстреленный патрон.
– Что вы сделали с гильзами?
– Я поместил их в коробки, пронумеровав в соответствии с положением гильз в барабане.
– Я прошу, чтобы все они, наряду с фотографиями, были приняты как вещественные доказательства с присвоением соответствующего номера, – заявил Гамильтон Бюргер.
– Нет возражений, – откликнулся Мейсон.
– Тогда все, – сказал Бюргер.
– Нет и перекрестных вопросов, – добавил Мейсон.
Судья Хойт откашлялся:
– Мистер Мейсон.
– Да, ваша честь.
– Суду известны факты, когда адвокаты пытаются воспользоваться судом.
– Да, ваша честь.
– Я вас в этом не обвиняю.
– Спасибо, ваша честь.
– Однако я знаю, что в отчаянном положении находчивый адвокат может попытаться уклониться от перекрестного допроса свидетеля, заявив впоследствии, что был запуган замечаниями обвинителя и суда. Поэтому я предупреждаю вас, мистер Мейсон, что суд не только не пытается оградить вас от уместного перекрестного допроса свидетелей, но считает, что ваша обязанность как адвоката – задавать перекрестные вопросы свидетелям, дающим показания против вашего подзащитного. В свете этого заявления вы хотите задать вопрос кому-либо из выступивших свидетелей?
– Нет, ваша честь.
– Давайте запишем в протокол, – сказал судья Хойт, – что суд вновь предоставил защите возможность перекрестного допроса свидетелей, но адвокат отказался от него.
– Нет возражений, – весело сообщил Мейсон.
Гамильтон Бюргер сердито посмотрел на него.
– Вызывается Гарольд Огелсби, – объявил Гамильтон Бюргер.
На место свидетеля вышел Огелсби, принес присягу и представился как полицейский-детектив.
– Вы допрашивали обвиняемую утром четвертого числа этого месяца?
– Да, сэр.
– Это было на следующий день после обнаружения тела Джорджа К. Латтса?
– Да, сэр.
– Вы просили ее сделать какие-либо заявления?
– Я напомнил ей о ее правах. Я сказал ей, что, если она сделает какие-либо заявления, они могут быть использованы против нее. Я ей сказал, что если она может удовлетворительно объяснить, почему она была поблизости от места убийства в это время, то мы ее освободим.
– И она сделала заявление?
– Нет.
– Минутку, – сказал судья Хойт. – Вы хотите опротестовать, мистер Мейсон?
– Нет, ваша честь.
– Тогда суд заявляет протест в ваш адрес, – сообщил судья Хойт. – Обвиняемый не обязан делать заявления. Замечу, что это не тот случай, когда подсудимый обвиняется в преступлении и ему не удается это отрицать. В данном случае обвиняемому было предложено сделать заявление, но он промолчал. Суд найдет ответ из протокола. Суд протестует по этому поводу от имени обвиняемого.
– Очень хорошо, ваша честь, – сказал Гамильтон Бюргер. – Вопрос был предварительный.
– Тогда возвращайтесь к своему вопросу, – нервно рявкнул судья Хойт.
– Да, ваша честь.
Гамильтон Бюргер улыбался теперь вежливо и торжествующе, готовый закрыть дело. Он ясно представлял себе газетные комментарии, говорящие, что хоть Перри Мейсону и удалось запутать судей, но его пиротехника потерпела поражение, поскольку Гамильтон Бюргер взял в свои руки все стадии предварительного слушания.
– Приходилось ли вам обыскивать сумочку подсудимой? – спросил Гамильтон Бюргер, обращаясь к Огелсби.
– Я попросил разрешения осмотреть ее.
– Она не протестовала?
– Нет.
– Вы осмотрели сумочку?
– Да.
– Сейчас я не собираюсь расспрашивать о всех вещах, находившихся в сумочке, так как многие из них не имеют отношения к делу. Я лишь спрошу, был ли там листок бумаги?
– Был.
– Что это была за бумага?
– Это была квитанция об оплате такси компании «Красная линия», с номером машины семь-шестьдесят один, номер поездки девять восемьдесят четыре, на сумму два доллара девяносто пять центов.
– Вы сказали, что такси имело номер семь-шестьдесят один?