Вместо меня ответил мой живот. Я прижала к нему руку, но бурчание лишь усилилось. Кадавр под капотом тихо рассмеялся.
— Заедем в агентство, — решительно сказал Олевский. — Закажу что-нибудь из маньчжурской кухни. Лучезара, вы любите маньчжурскую кухню?
— Очень. Вы и кормить меня будете? — с подозрением поинтересовалась я.
— Я же говорил, что во внеучебное время беру над вами… полное шефство. У нас еще несколько дел, Лу, — лицо вендиго было серьезным, но глаза смеялись. — Я не могу оставить вас голодной.
— Каких дел?
— Нам нужно поговорить, наконец, со Жданом. И порепетировать танец.
… — Готовы? — с невинной улыбкой поинтересовалась я.
Антон Макарович сглотнул и кивнул.
— Я держу палочку, видите? — сказала я, показывая руку со «свечой». — Но без нее мне удобнее.
— Делайте, как вам сподручнее, — Олевский примирительно наклонил голову. — Но барьер я все-таки поставлю. Легкий, на глубину одного вектора. Он не помешает нам слышать и видеть.
Я выставила колбу на середину гостиной. Мы оба деликатно умолчали о том, что если Ждан захочет, то разорвет одновекторный барьер, как тонкую паутинку. Он вполне достаточно продемонстрировал свою мощь в битве с множественным призраком.
Дух вытек из колбы, медленно обретя очертания человеческого тела. «Осмотрелся» и… выплыл за пределы барьера. Мы застыли, Антон Макарович схватил меня за руку.
Призрак опустился в кресло – любимое кресло Богдана Денисовича, кожаное, дизайнерское, с ассиметричной спинкой.
— Удобно, — с легкой, грустной усмешкой сообщил дух.
Я ошарашенно поглядела на Олевского. Ждан впервые заговорил вслух. Призраки не должны говорить. У них нет гортани, языка и прочих вокальных приспособлений. Ментальная речь – вот их предел. Посмертия у нас в Академии «болтают» за счет особого резонирующего вектора, очень энергоемкого.
— И все-таки перпетум, — едва слышно сказал Антон Макарович.
Призрак в кресле кивнул. Он стал еще больше походить на человека. Эктоплазма уплотнилась, давая нам разглядеть черты лица.
— Я тоже думал, что такие, как я – выдумка. Повезло же мне, — еще одна усмешка. — Я поглотил достаточно коловрата, — глухо продолжил дух. — Мне нужно было выжить. Пришлось научиться черпать энергию, где только возможно. Когда я встретил Лучезару, мне стало еще проще… мыслить… вспоминать – осознавать себя. Прошу вас, не запирайте меня больше, я привык к относительной свободе. Ни разу не брал энергию у людей насильно, ни к кому не присасывался. Мне хватало человеческих эмоций. Вы даже не представляете, сколько их… в эфире. Я никому не причиню вреда вне колбы.
Вот еще один признак необычности духа – он помнит имена. Но не свое. Кстати, его зовут Антип. Звали. Олевский провел расследование. Нашел старые записи из домовой книги. Тихая жизнь, страшная смерть.
— Я… не знаю, — сказала я, аккуратно забирая свою руку у Олевского, который, видимо из задумчивости, продолжал ее держать. — Это… сложно и, прости, опасно. Конечно, мы тебе верим, но…
— Вектор Кингзмана, — решительно предложил Антон Макарович. — Вектор служения. Подобный тому, под которым в нашей Академии числятся на официальной службе посмертия. Вы принесете клятву.
Призрак внимательно смотрел на вендиго.
— Она позволит вам находится вне изолирующих емкостей. Передвигаться по своей воле. Не причиняя вреда людям, — последние слова Олевский произнес очень четко, глядя Антипу в глаза.
— И кто же меня наймет? — дух слегка подался вперед.
Вот и у меня тот же вопрос. Вряд ли наша Академия согласится принять на работу какого-то совершенно постороннего фантома. Я слышала, Теофильд, Генрих и прочие посмертия служат в ней чуть ли с первых дней основания.
— Я, — твердо сказал Олевский. — И наше агентство. Поставим вас на учет в ай-сети как служебного кадавра.
— Бецпреседентно, — ахнув, проговорила я.
— Я благодарен вам за спасение… все мы благодарны. Лучезара будет и впредь снабжать вас коловратом. А дальше… на ваше усмотрение, — продолжил Антон Макарович.
— Скажи мне, Снежный Воин, — произнес дух, немного помолчав, — ты все еще хочешь найти источник зла, Ледяного Демона?
— Да, — твердо сказал вендиго. Пошутил: — Кто, если не я? Мы с ним… хм… коллеги, оба «демоны».
— Ошибаешься, — призрак повел рукой.
Колба, стоявшая на полу, поднялась и подлетела к его ладони. Он «взял» ее, вгляделся через остаточное свечение – в прядь светлых волос на дне банки. О боги, он еще и полтергейст!