— Спасибо, ты тоже. Просто красавец! А где твоя сумка? Ни разу не видела тебя без сумочки. Непривычно.
Вележ поморщился:
— Времена меняются, а с ними меняются и люди. Мне пришлось пересмотреть мои старые привычки… с уходом Мадлены.
— Ой! — воскликнула я виновато. — Прости! Вот я глупая! Не спросила, как все прошло?
— Терпимо, раз я сегодня здесь – тихо и мирно. Я проснулся, а ее… нет. В этом вся Мадлена. Не думай о старом Вележе, Лучезара, думай о себе. Ты прекрасна. Похожа на розу. Самые чудесные цветы – розы. Такие разные: нежные, томные, трепетные, ненасытные… Иди, погуляй, тыковка... пока все тихо. Сегодня твой день.
Я сердито фыркнула. Еще один ожидает заварушку. Не хлопнулся бы в обморок.
Однако ничто не указывало на то, что собравшиеся готовятся к серьезному магическому мероприятию. Вестибюль Академии был превращен в главный зал. Устроители серьезно отнеслись к Дню Посвящения: добавили пространства за счет вектора расширения, превратили Источник в декоративный фонтан. А в Стеклянном зале уже накрываются столы.
Я подошла к Источнику, изумленно осматриваясь. Замечательная штука – расширение пространства. Вот того возвышения тут точно не было, а теперь на нем играет оркестр. И до балкона шагать метров тридцать. Некоторые уже танцуют. Вокруг них кружатся призрачные лепестки и блестки. Варфоломея Агнестовна, в роскошном алом платье, сверкая клыками, кружится с высоким молодым человеком, по всей видимости, выпускником ее семерки, серьезным и статным. Богдан Денисович мягко ведет очаровательную брюнетку, по виду дриаду. Райяр явно неравнодушен к Чудному Народу.
На балконе стоял Кингзман, кивал и добродушно улыбался. К нему подходили, он жал руки. Сколько же знакомых по газетам и теленовостям лиц! И не только. Я видела графа Куделя, Хомутову и Прокла Пупрыгина, опекуна Фоди. Мне помахал барон фон Райндорф, показав знаками, что не может найти Ксеню. Я кивнула и отправилась искать подругу.
Если бы не Генрих, никогда бы ее не нашла. По подсказке посмертия я вышла в полутемный, освещенный несгорающими факелами коридор, ведущий в старый корпус… и остановилась в нише окна. Ксеня и Бронислав стояли у рыцарских доспехов, глядя друг другу в глаза. Будто две фигуры из детской игры «замри, загадка». У Ксени были сдвинуты брови. Все как всегда: спор, негодование, хамство Бон-бона или…? Кудель сделал резкое движение, прижав ладони к вискам Ксени, и… поцеловал ее быстрым, как выпад змеи, поцелуем. Отпрянул, но недостаточно быстро. Ладонь баронессы звонко впечаталась в щеку графа.
— Ох! — сказал кто-то над правым плечом. — Больно, наверное. Как вы думаете?
Сзади меня висел Теофильд, умертвие, приглядывающее за балбесом Куделем.
— Однозначно больно, — тихо сказала я.
Ксеня заметила меня с призраком, кивнула, прошла мимо, гордо подняв подбородок. За ее спиной граф Древобуржский с силой пнул доспехи. Доспехи в долгу не остались – выставили ногу в остром железном ботинке и чуть не уронили Бронислава, не заметившего подножку, на пол.
— Мой танец – сразу после вальса с куратором, — крикнул Кудель вслед Ксюше.
Ксеня не обернулась.
— Лучезара, — сказал Бронислав, подходя ближе и глядя мимо меня. — Ты теперь в нашей семерке. Готова немного порезвиться сегодня вечером?
— В смысле? — удивилась я.
— Если будет Прорыв, мы в деле. Все семеро.
— Я с вами!
— Переодеться есть?
— А надо? Будет!
— Лу, ты мне друг?
— Нет.
— А хорошо бы нам подружиться. Всем нам. Прошу, скажи своей подруге, что я, — Броня запнулся, покусал губу, продолжая следить взглядом за Ксеней, — … что я не из-за родителей. Она просто мне нравится… очень.
— Сам скажи, — предложила я, с подозрением вглядываясь в лицо парня.
Я, конечно, что-то такое предполагала...
— Да ты сама все видела?! Чего она хочет? Мне нужно к ней приползти?! На колени встать?
— Не нужно. Ксеня не любит клоунов.
— Вы с ней похожи. Упрямые.
— Угу. Я тебе тоже не верю.
— Лу, ты умная девушка, подумай! Сдался мне этот брак! Я похож на дурака? У меня другие планы, знаешь ли! Я просто хочу… с ней встречаться. Ей кто-нибудь нравится? Лу, пожалуйста! Не хватало еще мне опозориться, как Лешке!
— Нет, — честно призналась я. — Но не радуйся раньше времени. Она терпеть тебя не может. Ей пришлось здорово понервничать! К тому же, ты ухаживал за Ксеней, потому что тебе велели.
— Да, так и было. Теперь все иначе. Меня уже никто не заставляет искать себе жену нильвэ. Не до этого сейчас. Отец думает…