— Звонил Гас Хейнз из Главного управления, — сообщил он. — Хотел поговорить с тобой, но твой телефон был занят. Наш парень окончательно сошел с ума, Пит.
— О каком парне ты говоришь?
— О Барте Эллисоне. Эллисон позвонил в Управление и поднял страшный шум из-за того, что фараоны позволили кому-то опередить его и убить его жену.
— Хочешь сказать, что муж Надин Эллисон в Нью-Йорке?
— Еще как в Нью-Йорке, Пит! Повесил он трубку чересчур быстро, чтобы можно было засечь звонок. Пит, этот парень, должно быть, совсем псих. Знаешь, что он им сказал? Что жил только для того, чтобы убить Надин своими собственными руками, а сейчас кто-то обманул его и опередил. Пообещал найти убийцу и расправиться с ним.
— Сошел с ума, по-моему, не самое сильное для него слово. А как отреагировали в Управлении на звонок?
— Как они могут отреагировать? Просто объявили дополнительную тревогу. Будем надеяться, что это к лучшему.
Мой взгляд на мгновение остановился на счете из «Джойнера», о котором я забыл. Я взял его и протянул Стэну Рейдеру.
— Не хочешь немного размяться? — поинтересовался я.
— Мне бы больше хотелось съесть стейк весом фунта в четыре. А что?
— Не вижу причины, почему бы тебе не совместить эта два дела, — сказал я. — Конечно, стейк в первую очередь.
— Хочешь, чтобы я проверил этот счет? Ладно, считай, что одна нога здесь, а другая уже там.
Когда Стэн ушел, снова раздался телефонный звонок.
Звонил Сид Каплан, детектив из Бюро Связи.
— Кое-что для тебя есть, Пит, — сказал он. — Правда, не знаю, можно ли этому верить.
— Что там такое, Сид?
— Телеграмма, — ответил он. — Приготовил карандаш?
— Диктуй.
— Адресована детективу Селби, Главное управление полиции города Нью-Йорка, — начал Каплан. — Наверное, отправитель не знал, как тебя разыскать.
— От кого телеграмма?
— Подписи нет. Читаю: «Надин Эллисон убил Альберт Миллер. Точка. Восемьсот пятнадцать Западная Семьдесят четвертая. Точка. Доказательство нижнем ящике комода квартире Миллера. Точка».
— И это все, Сид?
— Все.
— Кто-нибудь отправился в «Уэстерн Юнион», чтобы попытаться найти отправителя?
— Отправился, но ничего не получилось, Пит. Телеграмму продиктовали по телефону из какой-то будки. Отправитель заплатил за нее, как за междугородный разговор. Тебе еще не попадался этот Альберт Миллер?
— Нет.
— Скорее всего, какой-то псих решил за что-то отомстить бедняге. У мистера Миллера, наверное, есть изобретательные враги. С каждым днем все больше похожих звонков и писем.
— Однако отправитель знал, кто занимается расследованием убийства, — заметил я. — Обычно такие звонки или письма адресованы шефу полиции, а не рядовому детективу.
— Или даже мэру, — добавил Сид. — По-моему, этот парень обладает интересной информацией.
— Спасибо, Сид, — поблагодарил я. — Обязательно его проверю.
После разговора с Сидом Капланом я позвонил в БКИ и попросил проверить Альберта Миллера. Затем написал Стэну записку, в которой сообщил, где он сможет меня найти в случае необходимости, и отправился на Западную Семьдесят четвертую улицу.
Глава 13
Альберт Миллер жил в пятиэтажном кирпичном доме без лифта, затерявшемся среди окружающих его со всех сторон высотных домов.
Я посмотрел на почтовые ящики у входа, запомнил номер квартиры Миллера и прошел через пустой вестибюль к лестнице.
Поднявшись на второй этаж, постучал в квартиру 2-Д. Дверь открыл высокий широкоплечий мужчина лет пятидесяти. У него были жесткие седые волосы и слегка красное лицо с чуть смещенным вправо носом-картошкой.
— Мистер Альберт Миллер? — поинтересовался я.
— Он самый, — кивнул широкоплечий хозяин. — Что вам угодно?
— Полиция, — представился я и показал ему полицейский значок. — Меня зовут Селби.
Миллер нахмурился и спросил недовольным голосом:
— В такой час? Вы понимаете, что сейчас почти полночь?
— Простите, мистер Миллер, за столь поздний визит, — извинился я. — Можно войти?
Он мгновение поколебался, затем немного шире раскрыл дверь и пробурчал:
— Надеюсь, у вас есть веские причины для прихода, — пробурчал он. — Я как раз собирался ложиться спать.
Я вошел и огляделся по сторонам: огромная софа, столик для коктейлей, маленький телевизор и великолепный французский провинциальный письменный стол, рядом с которым остальная мебель казалась жалкими остатками, купленными на второразрядном аукционе.