— Ее вроде бы гадюка укусила, — тяжело дыша, ответила Лешка.
— Да ты че? Правда? А откуда здесь взялась гадюка? И как она могла ее укусить? Кирилл мне говорил, что гадюки сторонятся людей и всегда скрываются при виде них.
Сестра пожала плечом.
— Да это я… ну, ее поймала и в нее кинула. Правда, не думала, что она ее ужалит.
— Ты? Вот это круто! На такое даже я, наверное, не решился бы. А как тебе удалось ее поймать? Где?
— Там, — Лешка указала за окно.
Ромка выглянул наружу и кивнул со знанием дела.
— Понятно. Ночью она около кухни ловила мышей — их тут великое множество, в предутренние часы отдыхала, ну а потом вылезла погреться на солнышке, и тут, на ее бедную голову, ты. Представляю, как бедная змейка напугалась, когда ее схватили и стали ею швыряться в кого ни попадя. Тут никакого яду не пожалеешь, лишь бы спастись.
Повариха издала громкий тягучий стон, но Ромка не обратил на нее никакого внимания. Он отошел от окна, сел на стул и как ни в чем не бывало продолжил свои разглагольствования.
— Между прочим, если укушенному такой ядовитой змеей вовремя не оказать помощь, он может запросто помереть. А если у него наступит аллергическая реакция, то и подавно. Можно, конечно, и выжить, но это как кому повезет. А последствия укуса гадюки — самые мучительные. Ее яд содержит пищеварительные ферменты и потому, попав в тело жертвы, он тут же начинает переваривать ее ткани. Чем быстрее ввести антидот, тем больше шансов на спасение. Я даже знаю, у кого здесь есть противозмеиная сыворотка. — При этих словах Ромка наконец повернулся к страдалице: — Скажи нам, где Денис, и мы тут же за ней сбегаем.
Ничего ему не ответив, повариха выхватила из кармана свой телефон. Но Ромка не дал ей позвонить, а, вырвав мобильник, деловито сказал:
— А телефончик этот нам будет очень даже кстати. Он поможет выйти на твоих сообщников — торговцев лесом. По ним давно тюрьма плачет. Лешка, а когда придут дежурные?
Сестра взглянула на часы.
— Не раньше, чем через час.
— Значит, спешить нам некуда, времени выше крыши. С завтраком, правда, будет задержка, ну да ничего, ради такого дела можно вообще обойтись без завтрака, — Ромка снова уселся на стул, нашел на столе вчерашнюю оладью и с безмятежным видом принялся ее жевать.
Повариха схватила нож и попыталась разрезать на своей ноге ранку. Дотянуться губами до нижней части голени, чтобы отсосать яд, она, как ни старалась, никак не могла.
— К сведению некоторых, еще в семидесятых годах прошлого века ученые установили, что делать надрезы и отсасывать яд — бесполезное, а порой и вредное занятие, — спокойно прокомментировал ее действия Ромка.
— Сходите за сывороткой и приведите сюда Алю. Пожалуйста, — не выдержав жуткой боли, взмолилась повариха.
А нога ее все распухала и распухала. Сама она тяжело дышала, должно быть, из-за поднявшейся температуры. Лешке стало ее жалко. Она тронула брата за руку и со страхом шепнула:
— А вдруг она и вправду умрет?
— И умрет, — с наслаждением дожевывая оладью, громко ответил Ромка и приложил руку к уху: — Так где у нас Денис? Что-то я плохо слышу.
И преступница сдалась.
— Там, — превозмогая себя, она указала на дверь, ведущую в погреб.
— Где? — не понял Ромка. — В подвале, что ли? Но я там уже был, все осмотрел, там негде прятаться.
Но повариха утвердительно кивнула и слабым голосом прибавила:
— В углу, под ящиками.
Оставив девчонок присматривать за преступницей, Ромка с Артемом кинулись в погреб, сдвинули мешки, раскидали картошку, отбросили в сторону несколько ящиков. Под ними оказался люк, который легко открылся. Ромка заглянул в черный провал и крикнул:
— Денис! Ты здесь?
И, к своей несказанной радости, оба друга услышали:
— Да! Я здесь! Здесь я!
Артем осветил фонариком маленький, ниже человеческого роста, подземный карцер, в котором все это время томился Денис.
— Да уж, не сладко тебе пришлось. Не хотел бы я быть на твоем месте! — с сочувствием воскликнул Ромка.
С помощью двух друзей бледный, дрожащий мальчик выбрался из ямы, потом из погреба и, прикрывая руками отвыкшие от света глаза, спросил:
— Где я? На кухне, что ли?
— А ты не знал?
— Не-а, я думал, что меня увели далеко отсюда.
— Она, должно быть, несколько раз обвела тебя вокруг кухни, чтобы ты потерял ориентацию и подумал, что находишься вдали от дома. Теперь понятно, почему она музыку так громко включала. Ты, наверное, орал, звал на помощь?
— Сначала только. А потом понял, что это бесполезно, и замолчал. А кто — "она"?