- Не томите, ну же! – я не терпел, когда тянули кота за хвост.
- Ваш отец одиннадцатого числа скончался… - тяжело вздохнул собеседник и пожал мою руку. – Примите мои искренние соболезнования…
- Что?! Как?! Я же был у него вечером. Он был жив! – сердце быстро заколотилось.
Я медленно, но верно приходил в состояние шока. Казалось, что это просто шутка… злая шутка.
- После Вашего посещения…
Не стал слушать больше ни слова. Поднялся и как в бреду вышел на улицу. Меня не волновало ничего, что мог сказать зам, все сознание забилось одним важным моментом. Отец умер… Умер… Нет…
Мотнул головой в надежде выбросить навеянную мыслями картину, как родной человек лежит на белой койке, и он не дышит. Нет! Этого не может быть…
Я шел по тротуару не замечая прохожих. Много раз влеплялся в людей или сильно задевал слабых и те падали на асфальт. Реакция шла от них негативная. Крики, маты и угрозы. Но я не слушал, просто отворачивался и уходил прочь, точно так же не обращая внимания на следующих.
Мне хотелось узнать, что же случилось, почему неожиданно самочувствие ухудшилось и все, человека не стало. Необходимо было наведаться к лечащему врачу родителя, но из-за того, что меня разыскивала полиция, не мог это осуществить. Слишком опасно.
Побродил по городу, обдумывая, как дальше жить и что делать… Немного успокоился. Хоть душу и разрывала горечь утраты, все же поспешил домой и вернулся к обеду.
Настя по-прежнему дулась, но я не имел права оставлять ее голодной.
Нужно было также попросить прощения за столь неудачную шутку, и сказать, что до подобного не дошло, но я не мог.
Я хотел побыть наедине самим с собой…
Ночью не спалось и душили горькие мысли. Ко всему этому, за окном разразилась гроза, ливень. Погода тоже оплакивала утрату.
Спустился вниз, надеясь на то, что Настя еще не спит. Больше не мог переваривать произошедшее в одиночку. Не знаю почему, мне захотелось поделиться с ней. Казалось, несмотря на обстоятельства, возникшие между нами, она сможет поддержать словом.
Открыл дверь. Света не было. Похоже перегорела лампочка, или отошло в розетке? Проверил. И правда, вывалилась вилка.
Девушка спала, что меня немного огорчило. Присел рядом и заметил, как побледнела кожа на лице. Она дрожала и временами стонала.
Глава 15.2
Странно… Прислонил ладонь ко лбу. Жар. Немедля ни секунды, отцепил наручники, поднял на руки и понес в квартиру. Вроде хрупкая, а нести по лестнице было не легко. Наверное, я совсем ослаб, еще и события психологически давили и угнетали, подавляя физические возможности.
В коридор сразу же выбежал обеспокоенный Макс. Он заметил, что голова нашей пленницы падает, это говорило об отключке. Настя была в сознании, но находилась в бреду. От чего я и слышал периодически тихий стон.
Друг, умчался в машину за лекарством. Повезло, что дома оказался врач. Иначе я не знаю, чем все это вышло. Вызовом скорой? Возможно. Но тогда я раскрыл бы свое место обитания. Свое место прятки. Обитель разыскиваемого преступника.
Вскоре личный медбрат сделал Насте укол, и велел прикладывать мокрое полотенце. Я притащил тазик, пристроил на табуретку и выжав от холодной воды, приложил на лоб.
Просидел почти до самого утра и когда начал отключаться, прилег на диван. Очнулся, что меня вовсю трясли и кричали:
- Насти нет! Исчезла! - в самое ухо голосил Макс, но я еще не проснулся, и не понимал, что от меня хотели.
Он убежал, не дождавшись, когда до сонного мозга дойдет. Но все же сказанное черепахой доползло до осознания, и я схватился за голову. Вскочил, кинулся в коридор, но обнаружив себя в одних трусах, вернулся. Пока искал джинсы, разобрался в мыслях. А может оно и к лучшему?
Уже перегорело. Я просто взял и никуда не пошел. Налил чай, и насладившись горячим напитком, смирился с происходящим. «Беда не приходит одна». Черная полоса появилась в столь неудачное время…
В круговороте раздумий в кухню ворвались двое. Друг привел шуструю девушку. А я даже немного расстроился. Она также испытывала желание оказаться рядом с родными… Но еще живыми.
Наказывать ее за проступок не стал. Не нуждался в этом. Голова не способна была придумывать подобные вещи. Не сейчас… Даже смех, который хоть и прозвучал убедительно, еле выдавил из себя. Не хотел показывать ей свои настоящие эмоции.