— Говорите, де Грамон! — прикрикнул Жоан, взглянув на Рене. — Он что-то нашёл?
— Именно так, — невозмутимо кивнул Рене и, держа в руках свой доклад, начал излагать его содержание.
Жоан тем временем продолжал заниматься своими дротиками, тщательно осматривая острия и оперение, потом долго целясь и, наконец, метнув, оценивая результат броска. Раз за разом он оставался недоволен им и, казалось, не проявлял никакого интереса к тому, что говорил де Грамон. То, что он слушал, стало понятно, когда барон бесстрастно сообщил о том, что по данному делу был арестован и допрошен секретарь маркиза де Гобера книжник Жерар Монсо. Услышав это, король резко обернулся к своему родственнику и вопросительно взглянул на него.
— Я тут ни при чём! — воскликнул де Гобер. — Я понятия не имел о том, что он задумал! Лишь недавно я пригласил его из университета торгового города Лейдена, где он преподавал эпистолярное искусство и стихосложение.
— Но ведь вы не приказывали ему убить нашего дорогого маркиза Делвин-Элидира, Антуан? — поинтересовался король.
— Конечно, нет! — возмущённо воскликнул маркиз.
— Тогда вам не о чем беспокоиться, — Жоан снова взглянул на мишень, где россыпью расположились пять перьевых пучков. — Вайолет, ты следующий! Продолжайте, де Грамон! Или собираетесь развлекать нас этим унылым повествованием до вечера?
— Осталось совсем немного, ваше величество, — успокоил его барон и продолжил.
Когда он закончил и поклонился, Жоан кивнул кавалеру Нуаре, ожидавшему своей очереди, и только после этого обернулся.
— Если это всё, и вы, барон, не намерены принять участие в наших легкомысленных забавах, можете возвращаться на службу.
— Конечно, ваше величество, — кивнул Рене, — однако, я прошу вас решить ещё один вопрос. Вы отложили суд над кавалером Дэвре до сегодняшнего дня. Что теперь прикажете с ним делать?
— Пусть сидит, пока моим судом не будет установлена вина другого лица, — распорядился король.
— Вы назначите день суда над Монсо и Дюбуа?
— Да, но позже. Мне нужно ознакомиться со всеми документами по делу, передайте их моему секретарю. Я не знаю, когда у меня будет время посмотреть их. Мы вас известим…
— Да, мой король, — поклонился Рене. — Разрешите удалиться?
— Идите, де Грамон… Бертран, ты бросаешь сегодня хуже меня!
— Ветер, Жоан, — рассмеялся тот.
— Конечно! И бутылка красного на завтрак. Идите, де Грамон, и не забывайте, что завтра мы устраиваем здесь пир. Ваше присутствие, как и вашего патрона обязательно! Не забудьте вашу очаровательную супругу.
— Благодарю за честь, — де Грамон поклонился и удалился прочь.
— Что он, что его жена, довольно скучные особы, — усмехнулся ему вслед де Гобер.
— Они отпрыски славных родов, вассалы Сен-Марко, Антуан, — раздражённо заметил присутствовавший здесь же барон Аллар, — и вовсе не обязаны развлекать вас.
— Там будут другие развлечения, — король обернулся к своему секретарю, ожидавшему его внимания на краю лужайки. — Приглашение баронессе де Флери отправлено, Жискар?
— Я позаботился об этом лично, — поклонился ему белокурый молодой человек.
— А что, она действительно так хороша? — осведомился Дезире Вайолет, — окинув взглядом присутствующих.
— Говорят, — пожал плечами Нуаре. — Слухи о ней интригуют, хотя, есть предположение, что она распускает их сама. К тому же, если она соблюдает траур и потому избегает взглядов мужчин, то зачем приехала в Сен-Марко из своего далёкого поместья?
— Траур почти закончился, — усмехнулся Анри Раймунд, — и она вполне может явиться на завтрашний пир.
— Откуда ты знаешь? — заинтересовался Жоан.
— Аламейра на правах соседки посетила её, а потом рассказала мне.
— Её муж снова уехал по делам? — рассмеялся Дезире.
— Лучше расскажи о баронессе, — отмахнулся Жоан. — Она так красива, как говорят?
— Аламейра потрясена её обликом. Она утверждает, что баронесса рушит все наши каноны красоты, но хороша невероятно. Не удивительно, что барон де Флери влюбился в неё! Говорят, он закидал её дорогими подарками, чтоб склонить к замужеству!
— Он ведь был богат? — уточнил де Гобер.
— Он владел тучными стадами, Антуан, — пояснил Анри. — И неплохо нажился на военных поставках шкур и шерсти к прошлой кампании. Но прекрасная девица затмила собой всех коров и овец, и он влюбился так, что готов был жениться немедля. Она долго ломалась, почти два месяца, а потом, согнувшись под тяжестью подаренных им золотых безделушек, смягчилась. Но ему не удалось насладиться своей победой. Он устроил охоту в честь свадьбы и его загрыз в лесу какой-то зверь. Говорят, что это чудовище сожрало его печень. Как бы там ни было, но он умер и оставил своей юной супруге в наследство по завещанию всё имущество.
— И его сын не возражал? — удивился Жоан.
— Он также влюбился в мачеху, — пожал плечами Анри, наслаждаясь вниманием друзей. — Он пытался войти к ней сразу после похорон отца, но она заперлась в своих покоях, а он так обезумел от страсти, что полез на стену, чтоб пробраться к ней через окно и сверзься вниз. Юная баронесса оплакала и его и осталась единственной владелицей титула и достояния де Флери.
— Ловко, — усмехнулся Жоан. — Хотя, вряд ли бедняжка виновата в гибели мужа и пасынка. Не она ж сожрала печень первого и скинула со стены второго. Ей просто повезло. И она правильно сделала, что приехала к нам! Я надеюсь увидеть её завтра! Те, кто видел её случайно в городе, рассказывают о её красоте, затаив дыхание. Я хочу её видеть!
— Она к тому же свободна, — усмехнулся де Гобер, — и наверняка будет искать покровителя, если приехала сюда.
— Возможно, — неожиданно помрачнел Жоан и обернулся к секретарю. — Что ещё, Жискар? Ты ведь не зря торчишь там битый час, глядя на меня преданными глазами?
— Всего лишь несколько писем и прошений, ваше величество, — ответил тот.
— Что-то такое, с чем не может разобраться канцелярия?
— Глава канцелярии полагает, что по этим посланиям необходимо ваше решение.
— И что там? — Жоан наблюдал, как к мишени вышел Раймунд с дротиками, украшенными лазоревыми пёрышками.
— Личное послание энфера Ликара, — доложил секретарь.
— Оставьте его на моём столе. Я сам прочту и отвечу ему на досуге. Что ещё?
— Прошение виконтессы Монтре о возврате части имущества и просьба дать аудиенцию её пасынку, юному виконту.
— Относительно имущества пусть дадут вежливый отказ, а против аудиенции я не возражаю, пусть присылает своего выкормыша. Посмотрим на него. Дальше?
— Ещё две просьбы об аудиенции. Некий Рикар, барон с юга, просит принять его лично, чтоб предложить свои услуги.
— Кто таков?
— Я с ним знаком, — проговорил Нуаре. — Небогат, вздорен, но владеет весьма недурными виноградниками, правда, заложенными. У него есть очень красивая сестра, которую можно пристроить замуж за нужного человека.
— А виноградники выкупить или арендовать? Бертран, я не хочу тратить на него время. Коль ты его знаешь, встреться с ним приватно и узнай, что он может нам предложить.
— Хорошо, — усмехнулся тот, — хоть его общество не слишком приятно, но вино на его столе всегда выше всяких похвал!
— И последнее, — секретарь уткнул нос в бумаги, — некая девица Фьяметта Брандолино молит ваше величество о защите, поскольку ей угрожает некое весьма влиятельное лицо, как следует из туманных намёков, мужчина.
— Как таинственно и романтично, — пробормотал Жоан. — Что за девица?
— Наглая уличная девка, — поспешно проговорил де Гобер. — Она не заслуживает вашего внимания.
— Вы её знаете? — обернулся к нему Жоан.
— Видел в заведении Эсмеральды.
— Уж не от вас ли она просит защиты? — усмехнулся Анри.
— Я не стал бы связываться с этой особой! — не на шутку оскорбился маркиз.
— А что, она красива? — осведомился король.
— Она зла и не сказал бы, что блещет красотой, скорее наоборот.