— Сгодится?
— Вполне, — Лещинская села, взяла обрывок в руку и замерла. Прошла минута или две — она сидела совершенно неподвижно. На лице у нее играл солнечный луч, светлое трепещущее пятно. Наконец, она открыла глаза и глубоко вздохнула.
— Я знаю, как он выглядит. Давай вернемся в город, — она подняла глаза на Краснова. — Он живет здесь, хорошо знает эти места, лесные тропы, он не раз бывал в этом доме.
Ярослав помог ей спуститься. Казалось, прикосновение к Марине приносило ему удовольствие. Он придержал гнилую дверь, когда она выходила и подал ей руку на крыльце. Прежде, чем взять ее, Марина полуобернулась, еще раз оглядывая комнату, благодарно улыбнулась и, прикоснувшись к перилам крыльца, тихо поблагодарила на незнакомом языке.
— Что, прости? — навострил уши Краснов.
— Котя. Я сказала, нам нужно поискать нашу проводницу, — солгала она, но провидец этого не услышал.
В танцующем свете, в окружении извивистых колец белых цветов, под шелест листвы и птичье пение Ведьмина поляна удалялась, оставаясь позади. Оба знали, что никогда сюда не вернутся.
Глава 8
— Значит, нам нужен темноволосый парень, одним из последних вернувшийся в общежитие? — уточняла Котя. — Ничего больше? Он хоть знаком с ней был?
— Здесь же все всех знают, — мягко удивилась Марина, улыбаясь своим мыслям.
— Ну а как мы узнаем, что это именно он? — недоумевала Котя. — У него же на лбу не написано — это я, я бегал по лесу с Марковой прежде, чем она упала в овраг!
— На лбу, может быть, и не написано, — так же отрешенно ответил Краснов.
— Ладно, — всплеснула руками сержант. — Я уже ничего не понимаю. Знаете, что делать — делайте. Мое дело бумажки подавать!
— О, вам еще предстоит эффектно арестовать человека, похитившего Оленеву и спасти бедную пленницу, — напомнил Краснов.
— Ну а этого как вы собираетесь найти? — ахнула Котя. — Нас тут восемь тысяч человек, что — всех соберем и построим на площади?
— Нет, почему же? — отвечал Краснов. — Нам нужен вполне определенный человек. Скорее всего, это один из ее бывших учеников. Мы могли бы обратиться в деканат?
— Тогда давайте позвоним Гну? — быстро предложила Киссанен и тут же сама поправилась. — Григорию Николаевичу. Он поможет отсортировать студентов по группам, чтобы вам не просматривать всех.
— Да, у меня же был его телефон, — вспомнила Марина, начиная рыскать по карманам в поисках мобильника. — Григорий Николаевич? — уточнила она, — когда трубку сняли. — Это Марина Лещинская. Нам бы хотелось встретиться с вами сегодня. Когда вам было бы удобно? Хорошо, дайте звонок, когда закончите.
— Он в институте, готовится с ребятами, которые у него защищаются, — она положила трубку и посмотрела на Ярослава. — Мы как раз успеем закончить с нашей темной лошадкой из леса.
Они вошли в общежитие и разговорились с вахтершей, а Киссанен отправилась за комендантом.
— Мы бы хотели узнать, кто из ребят вернулся последним в общежитие, — объяснил Краснов. — Из показаний Устинова нам известно, что многие студенты позавчера отмечали окончание экзаменов, и задержались.
— Да, — буднично отозвалась вахтерша. — Сейчас посмотрю. Многих, действительно, долго не было. Устинов звонил мне, сказал, что проследит, чтобы все вернулись вовремя. Так вот, — она открыла журнал. — В половине одиннадцатого вернулись десять человек, затем еще четверо, где-то около часу Устинов привел четверых, один предупредил, что ночует у друга.
— Значит, он еще с вечера знал, что вернется поздно, — Марина коротко глянула на Ярослава. — А кто это был?
— Эсти, ну, Евстигней Павлушин, — назвала вахтерша.
— А как он выглядит? — переспросил Краснов.
— Ну такой, — объяснила, пожимая плечами, вахтерша. — Невысокий, волосы темные, в хвост завязывает. Музыку все время дурацкую слушает, в наушниках ходит, — в сердцах пожаловалась она.
— А он сейчас здесь? — наугад спросила Марина.
— Да, хотите опросить?
— Сначала мы бы хотели увидеть Людмилу Ивановну, — ответила Марина, и в этот момент как раз появились Киссанен и комендант. Следователи вкратце объяснили ей дело и попросили познакомить их с Павлушиным.
— Я буду говорить, — шепнул Краснов Лещинской. Они сидели в кабинете Людмилы Ивановны, которая отправилась за Павлушиным — допрашивать его в его собственной комнате в присутствии посторонних было неразумно.
В кабинете было светло и чисто, на окне, за полупрозрачной занавеской стоял пышный комнатный цветок. За окном шевелились лиловые волны сиреней. Пахло кофе и ирисками. Краснов глядел на отрешенную Лещинскую. Она была так близко, что можно было потянуться и взять ее за руку, развернув к себе нежной беззащитной розовой ладошкой. Час назад, на поляне, это было возможно. Здесь же все переменилось, они снова играли роли, строили из себя взрослых, умудренных жизнью людей, решающих сложные важные дела. Но где-то внутри и его, и ее жили невинные мальчик и девочка, еще способные резвиться и носиться по высокой траве.