«Немногим телохранителям доводилось так близко знакомиться с телом». — Вдруг некстати снова начала работать защита. — Может ей это сказать»?..
Но, конечно, он не сказал этого. Ибо нашел немало других слов, более уместных для сегодняшней ночи и для всех последующих дней и ночей.
Глава 4. Слово опера
Даже самый горячий патриот Петербурга никогда не назовет свой любимый город санаторием. Вернувшийся домой Алексей был крепок почти как до своего ранения и болезни. Однако, когда, по окончанию бабьего лета, в городе воцарилось обычное ненастье, Нертов тотчас почувствовал ломоту в костях и тяжесть в груди. Поэтому он и пошел в сауну. Конечно, ходить по баням средь бела дня — не самое лучшее занятие. Но Нертов неплохо знал свой организм и прекрасно чувствовал, когда тому нужна пользительная процедура. Ибо лучше пролечиться пол дня, чем проболеть полмесяца.
Когда человек после массажа и третьего захода в парилку полулежит в кресле, обернувшись легкой простынкой, позвонить ему на трубу может только последний негодяй. Именно так Алексей заранее обозвал неизвестного абонента. Ведь просил же: до шести вечера не тревожить!
Заочные проклятия должны были пасть на голову Арчи, но тот так об этом никогда и не узнал. Ибо с первого слова своего друга, Нертов забыл о том, что сейчас он в предбаннике.
— Леша. Она в аэропорту.
— Кто она? — Переспросил Алексей, хотя уже догадался о ком идет речь.
— Любительница Бодлера в подлиннике.
— В каком аэропорту? В Орли?
— В Хурли. В нашем, в «Пулково-1». В кафетерии. Денег у нее только на кофе, поэтому ждет наш автотранспорт.
— Я прямо сейчас увезу ее на дачу. Но сперва мы должны покончить здесь с одним делом. Пошли двух ребят в аэропорт.
— Уже послал. Они не будут светиться, но прикрыть ее смогут.
— Пусть дождутся меня. Я выезжаю.
«С легким паром»! — Пожелал напоследок Николай, но Алексей уже выключил трубу и начал одеваться. Его настроение вряд ли кто-нибудь назвал хорошим и не только потому, что его лишили послебанного кайфа. Просто он забыл специфику ситуации: с одной стороны игра неизвестного Заказчика, с другой — контригра Арчи и его, Нертова. А с третьей — бесконечные шутки охраняемой. Нина, видимо, считает происходящее кинобоевиком, где ей досталась главная роль, поэтому берет инициативу на себя при каждом удобном случае.
Нертов прекрасно представлял психологию подопечной. Ей надоело торчать в доме Пьера и пялиться то на телеэкран, то на улицу (хотя Алексей, улетая, просил ее высовываться пореже). Да и предстоящий отъезд не принес бы ей особого удовольствия: дорога в аэропорт — под присмотром двух охранников, перелет рядом с охранником на соседнем сиденье и встреча на родине, когда ее передадут из рук в руки. Только наручников не хватает. Разумеется, не вынесла душа поэта… А, учитывая, что французы должны были охранять Нину, а не сторожить, выбраться из домика, доехать до Парижа и поменять билет на рейс днем раньше, труда не составило.
Алексей все это отлично понимал. И все же, он заранее готовил какую-нибудь особенно добрую фразу, которую он скажет Нине вместо приветствия. Вот, к примеру: «сколько в меня еще должны всадить пуль, ради того, чтобы маленькая девочка стала чуть ответственнее»? А потом — наказать как провинившуюся школьницу. Ну, не носом в угол, но засунуть в дом отдыха «Красный гидролог», где от спальни до удобства — двести шагов. А из развлечений — телевизор «Горизонт» и сломанный бадминтон. Шутки — шутками, но в городе оставлять ее нельзя. Только на дачу. Причем, не на ту, где проходили памятные именины, а в охотничий домик. Только тогда удастся спокойно доработать в городе.
Машина вышла на Киевское шоссе — прямой путь в Пулково. Алексей тотчас вспомнил, как совсем недавно здесь окончил свои дни Исполнительный директор «Транскросса» Неврюков. Почти одновременно погибли и два других члена совета директоров. Арчи уже начал выяснять: какова судьба акций, принадлежащих им, не расстался ли кто-нибудь с ними перед смертью? Надо к этому поскорей подключаться, а тут новая проблема с томиком Виойна под мышкой прилетела сегодня в Питер…
Но в глубине души Нертову было приятно. Сколько бы ни было дел в последние дни, он ждал, когда она вернется. И вот — это случилось.
Припарковав машину, Алексей помчался искать девушку. Разумеется, в кафетерии Нины не было. Алексей начал высматривать ее по всей округе и минут через пять нашел за тем занятием, за которым и ожидал. Девушка бродила в стороне от правого крыла здания, любуясь родными березками и прихлебывая родной напиток «Байкал-трава».
Если Алексея известие о возвращении Нины разъярило, то Борис был в первую очередь испуган. Он только отошел от прошедшей веселой ночи, только опохмелился, но мельничные жернова еще по инерции проворачивались под черепной коробкой, как ему позвонили из «конторы» — офиса охранной фирмы «Панцирь». Почти все люди Бориса числились сотрудниками этой организации, но, судя по их действиям, лучшим видом охраны было перманентное нападение.
— Боб. Даутовская девчонка объявилась. Из «Пулково» звонит. Просит за ней приехать. — Лениво сообщил Ушат, сидевший на прослушке, могучий, не очень умный браток, выделявшийся среди остальных размерами ушей, которыми он умел шевелить. То ли Ушат забыл о гибели Нины, то ли по непроходимой тупости, даже не удивился, услышав о воскресении покойницы. Однако, Бориса, казалось, ткнули раскаленным шилом. И он не мог не вспомнить слова какого-то мудреца: «труп врага, на самом деле, пахнет нехорошо. Но пока ты его не понюхал сам, он остается не трупом, а живым врагом». Труп дочери Даутова никто не нюхал, не щупал и, даже, не видел. Средиземноморские медузы в расчет не принимались.
— Ушат! — заорал Борис. — Кто еще в офисе?
— Я и Дуремар.
— Быстро в машину и в «Пулково». С собой возьмите маяк. По дороге я вам продиктую список номеров. Один из них должен за ней приехать. Поставьте маяк на машину и следите за ней.
— Бригадир, вообще-то, у нас сегодня…, - столь же лениво пробурчал Ушат, но Борис его перебил.
— Если она уедет из «Пулково» без маяка, ты позавидуешь Стасу. Понял?
— Да! — Уже гораздо живей крикнул Ушат, кидая трубку. Он был одним из свидетелей расправы своего бригадира с чересчур инициативным помощником и, вспомнив, окровавленный лом в руках начальника, удвоил прыть.
Минуты через три, когда Борис позвонил бойцам, они ответили ему уже с трубы, из машины. Бригадир перечислил им все номера. С этого момента, от него ничего не зависело. Оставалось ждать. Борис уже давно понял, что Заказчик, его школьный друг, работает не на себя. Что речь идет о таких деньгах, какие он не видел даже в кино. И этим суперзаказчикам нужен стопроцентный результат. В данном случае — смерть наследницы фактического владельца «Транскросса». Если выяснится, что он, Борис, не сделал порученную работу, Заказчик не сможет за него заступиться. А может и не захочет. Потому что Нина не должна была появиться в городе. Но она появилась.
«Приказать им, пусть пристрелят ее там, где увидят». — Борис, немного подумав, отказался от этой идеи. Во-первых, Ушат и Дуремар меньше всего подходили для такой операции. Долгое знакомство с этими людьми позволяло предположить (пять к одному), что промахнутся и будут прихвачены. А во-вторых, девчонка по-прежнему оставалась Черпахой Тортиллой, не только имеющей золотой ключик, но и знающей, где находится заветная дверца. Стрелять в нее — стрелять в собственные деньги. — «Если не обломится, то все к лучшему. Она — живой покойник. И Заказчик, до сих пор уверенный, что Нина, вместе с номерами тайных счетов, покоится на дне Средиземного моря, никогда не догадается — последним прибежищем девчонки стал пригородный карьер. А счетами воспользуюсь я. Заказчика же расстраивать не к чему, пусть дальше живет, свято веря: все кончилось во Франции. Тысячи и миллионы баксов, которые я из нее вытрясу — нормальная компенсация за эти минуты. Ибо, если она незамеченной проскользнет в город и об этом узнает мой партнер — покупай белые тапочки».
Поэтому Борис успокоился лишь когда ребята позвонили из аэпоропорта. Радиомаяк оказался присобаченным к машине, прибывшей за девушкой, без особых проблем.