Стало заметно холоднее, и Астралия испугалась, что рассада может замерзнуть.
— Не беспокойтесь, мастрис! Лорд Буригаг предупреждал, что нельзя допустить, чтобы вода в гондоле стала превращаться в лед. Под грузом есть трубки с водой, их греют кристаллы. Но сильно греть нельзя, тогда машиной будет сложнее управлять, теплый воздух будет давить неравномерно. Поэтому мы лишь не даем температуре упасть до ледяных отметок. Ничего, потерпим! В запасе есть специальные пледы…
Девушка только сейчас заметила, что гномы поменялись местами, управлял дирижаблем Персефон, а молодой Анлус занял позицию у окна. Зябко поеживаясь, Астралия достала из саквояжа шубу и, завернувшись в нее, уселась на ящики с рассадой.
— И все же накиньте на ноги, — Антус подал девушке кусок мягкого войлока размером с дорожный плащ. — Пледы для команды и двух пассажиров входят в обязательный комплект оборудования гондол. Если бы не подогрев, мы бы уже пускали пар изо рта. Чем дальше от земли — тем холоднее. Говорят, когда ставили рекорд по высоте подъема, замерзла даже виноградная водка, которую матросы взяли, чтобы греться.
Девушка послушно укутала ноги войлоком.
— Ну, водки мы не взяли, не дело в небе водка, но что-то закинуть в брюхо надо, — сказал старший гном, не отвлекаясь от приборов. — Ну-ка, Анти, распакуй тормозок!
— Ой! — засуетилась Астралия. — Мне бабушка тоже в дорогу поесть наложила!
Первый в жизни девушки обед в небе состоял из домашних пирогов, холодного мяса, жареной курицы, маринованных огурчиков и ягодного взвара. Гномы наговорили столько комплиментов стряпне старшей Бооти, что девушке стало даже немного неудобно. От горячего взвара, который бабушка предусмотрительно налила в защищенный сохраняющими тепло заклинаниями кувшин, Астралии стало совсем уютно. Она подняла воротник шубы, поправила войлок на коленях и незаметно для себя уснула.
А когда она проснулась, дирижабль уже заходил на посадку в столичном воздушном порту.
— Мастрис! Мастрис! Мы уже почти на месте! — потряс девушку за плечо младший гном.
За окном шел мелкий дождь, стекая быстрыми каплями по стеклам.
Астралия взглянула вниз и чуть не вскрикнула: под гондолой проплывало бесконечное серо-свинцовое пространство, исчерченное полосами белой пены. Изредка оно подергивалось зеленоватой рябью. Горизонт терялся в сумеречной дымке
— Я специально сделал круг над заливом, — не глядя на девушку, произнес мастер Персефон. — Знаете, что интересно? Залив полон мелей и подводных камней. Причем мели во время зимних штормов могут сдвинуться на добрую лигу. Раньше лоцманы каждый раз после шторма тратили уйму времени, чтобы найти новый фарватер. А сейчас достаточно подняться на дирижабле в ветреную погоду — и весь залив как на ладони. Видно любой камень — возле него обязательно будет белый бурун. Портовая охрана раз в дюжину дней летает над заливом и чертит новую карту.
Вскоре впереди из дождевой дымки появилась более темная дуга суши. Дирижабль приблизился к городу, так что уже можно было даже в опускавшейся тьме рассмотреть зеленые медные шпили и темно-красную черепицу крыш. Машина постепенно снижалась, но и дома становились меньше. Дирижабль промчался над бурыми квадратами пригородных садов и замедлился над большим лугом, в центре которого мерцало светящееся кольцо.
— Бросаем якоря! — скомандовал старший гном.
Антус повернул какую-то рукоять, гондолу заметно тряхнуло, потом она начала мелко вибрировать, постепенно приближаясь к земле.
— Тушу кристалл! — произнес мастер Персефон.
Гондолу снова тряхнуло — и Астралия ощутила, что она стоит на неподвижной поверхности.
Сразу же к дирижаблю подбежало несколько разумных с фонарями в руках. За ними подъехали подводы. Гномы откинули часть борта гондолы, превратив ее в удобный трап, и возчики принялись таскать ящики в телеги.
Девушка ждала, боясь в суете помешать тем, кто знает, что делать, но в конце концов решила напомнить о себе. Приметив старшего среди возчиков — высокого человека в темно-зеленом плаще, — она подошла к нему и строго сказала:
— Я сопровождаю груз для герцогини Вольмар. Скажите разумным, чтобы они были поаккуратнее, внутри — нежные растения.
— Не беспокойтесь, мастрис! — откликнулся мужчина. — В телегах достаточно сена. Все будет в лучшем виде! А вы поедете с рассадой или в фургоне с рабочими?
— Ну, если в лучшем виде,…
Астралия решила, что не обязана мокнуть, карауля рассаду, все равно от ее присутствия в телеге нет никакого толку.
— Ну, если в лучшем виде, то в фургоне. Он же направляется во дворец герцогини Вольмар, не так ли?
— Да, мы договаривались, что доставим ящики прямо в оранжерею, — кивнул возчик.
— Тогда поставьте заодно и мои вещи в фургон, — попросила девушка.
Астралия вернулась в гондолу, чтобы попрощаться с гномами. Неожиданно для нее мастер Персефон принялся благодарить:
— Следующий раз, если вздумаете полетать, постарайтесь попасть на наш «Безрассудный»! Мы будем рады. Ни разу такого спокойного полета не было, хотя погода, прямо скажем, не очень. Я уж боялся, что в облаках нас будет болтать, как в камнедробилке, но «Безрассудный» нес гондолу нежно, как пьяница — полную рюмку ко рту, чтоб ни капли не упало… Это он вас нес, мастрис!
— Скажете тоже, — удивилась девушка.
— И скажу! — упрямо мотнул головой гном. — Уж мы-то, знаем! Мы понимаем! Я же не просто так, я — из черных княжеств, у нас память хорошая!
Ничего не понявшая Астралия лишь кивнула и пожелала своим спутникам удачи на обратной дороге в Кнакк.
***
Слова гнома привели девушку в недоумение. Правда, долго думать о таинственных рассуждениях о дирижабле-пьянице ей было некогда. До города оказалось совсем недалеко. Фургон грохотал некоторое время по брусчатке. Астралия сидела в середине лавки, зажатая с двух сторон мужиками в мокрых плащах, которые старались лишь не слишком сильно на нее налегать, поэтому не могла видеть, что там, за крошечным, мутным от дождя окошком. Изредка сквозь него внутрь фургона падал сноп золотистого света от какого-нибудь фонаря, но через миг исчезал, и внутренности экипажа снова погружались в темноту. Наконец, остановились в каком-то проулке.
Девушка вслед за грузчиками выбралась из фургона. Мужики принялись таскать ящики куда-то за кирпичный забор, а к ней подошел парень с манерами хорошо вышколенного слуги:
— Мастрис Бооти? Госпожа приказала перенести ваши вещи в комнату для гостей.
— Да, позаботьтесь о моих саквояжах! — кивнула девушка.
Меньше, чем через половину склянки, она уже отогревалась у растопленного камина в небольшой спальне. Приведя себя в порядок после дороги и разобрав вещи, Астралия взяла бумаги, которые вручил ей лорд Буригаг, и вышла в коридор.
Ей пришлось проплутать довольно долго по запутанным переходам, стараясь не обращать внимание на ощущающиеся то в одном месте, то в другом, магические следы, пока она, наконец, ни наткнулась на молоденькую девушку, вытиравшую пыль на стеллажах, встроенных в нишу напротив полукруглого высокого окна. На полках были расставлены небольшие скульптуры, изображавшие каких-то животных. Все вместе очень походило на собрание редкостей, которое Астралия видела в доме Суволли. Леди Лилиан после смерти отца часть принадлежавших ему артефактов передала Академии, а часть оставила в память о нем.
— Скажи, где найти кого-нибудь из старших слуг, чтобы передать бумаги и узнать, когда госпожа сможет меня принять? — спросила Астралия.
— Ой! — воскликнула служанка. — А ты — новая цветочница? Девочки уже третий день говорят, что должен приехать кто-то на замену мастрис Манильде.
— А что с ней случилось? — поинтересовалась Астралия.
— Так муж ее в горы увез! Мы-то думали: солдат безродный, а у него в горах и дом, и поле, и родня всякая! Манильда как поняла, что матерью станет, пришла к госпоже и говорит: «Мой уволился со службы и хочет, чтобы я с ним ехала. Да оно и лучше, на своих харчах да на свежем воздухе дите растить!»
Астралия пожала плечами.