- Да, я - Алексей Скрипка, - сказал я.
- Меня зовут отец Николай. Я вам вчера звонил.
Тут я догадался, о каком отце шла речь во вчерашней записке. Я предложил ему зайти к нам в агентство. Он согласился.
Отец Николай оказался тем самым мужчиной, который на моих глазах пытался побить профессора в "Невском Паласе". Выглядел он плохо. Лицо в красных пятнах. Старое пальто. Разваливающиеся ботинки. К тому же от него не слишком хорошо пахло.
- Это вы рубили топором профессора в квартире его дочери,- спросил я.
- Вы меня, молодой человек, выслушайте, не перебивая.
- А вы скажите сначала, откуда вы мой телефон взяли?
- Я в газете прочитал про убийство Заслонова. Там было написано, что материал подготовлен вашим агентством. Позвонил в газету, потом в агентство, мне сказали обратиться к вам.
- Ну, слушаю вас.
- Заслонов - это был очень нехороший человек. Очень. Он украл деньги церкви. И теперь я не могу вернуться к себе на подворье, потому что я сам виноват, что доверился ему.
- А на какое подворье?
- В Омске. Там подворье нашего монастыря. Я отвечаю за обеспечение монастыря продуктами, инструментом...
- Завхоз,- обрадовался я.
- Почти. Так вот, когда мы познакомились с Заслоновым, он мне показался очень порядочным и глубоко верующим человеком. И он сказал, что его фирма может помочь монастырю. И он сделает нам все необходимые закупки с большой скидкой. И себе ничего не возьмет - потому что хочет просто помочь. Я обрадовался - у нас денег мало, любая копейка на счету. Мы отдали ему деньги. А потом он исчез. А когда я стал выяснять, что да как, оказалось, что такой фирмы, которую он называл, просто нет.
- Вы в милицию-то ходили?
- Ходил, но там у меня заявление не взяли. Потому что никакого договора у нас с Заслоновым не было.
- И деньги вы давали ему наличными?
- Да, он так просил.
- Ну вы, отцы, даете! И почему за вами налоговая полиция не бегает? Вот у меня был приятель, так он однажды - ни с того ни с сего - стал буддистом. А у него была фирма своя, маленькая. Так вот, у него время сдачи годового отчета, а он в это время погружается в себя и говорит всем, что надо искать бога в себе, а не размениваться на мелочи. В общем, отчет они вовремя в налоговую не сдали. А те закатали им штраф. Бухгалтерша его от греха подальше уволилась. Ну, тут ему стало делать нечего - пришлось выходить из астрала. Так что с налоговой инспекцией-полицией надо уши торчком держать. Тут никакой бог не поможет.
- Потом я узнал, - продолжил священник, - что он в Ленинграде. Я поехал сюда. А он меня как будто не признает. А потом я узнал, что он умер.
- Так вы за ним следили?
- Да, я думал, что если буду ему постоянным укором, его совесть проснется.
- Вы были в день смерти профессора у его дома?
- Я ночевал неподалеку от его дома на скамеечке. Утром проснулся. Подошел к его парадной. Стал ждать, когда он выйдет. А он упал...
- А кто-нибудь входил в подъезд?
- Я не очень внимательно смотрел, но несколько человек заходило. Машина какая-то стояла. Потом уехала. Но я не был очень внимательным. Да и зрение у меня не лучшее.
- А что вы хотите от нас?
- Я просто хотел рассказать вам, какой нехороший человек был этот Заслонов...
* 15 *
Обнорский созвал Зудинцева, Горностаеву и меня на очередное совещание по делу выброшенного из окна профессора.
- Докладывайте, - сказал шеф.
- Докладываю, - сказал я. - Дочка говорит, что ничего про дела папы не знает - и, по-моему, не врет. У профессора - который, видимо, никакой не профессор - был конфликт с мужем дочки из-за какого-то пакета, который профессор прятал у них в квартире. Пакет этот кто-то украл, а профессор был расстроен. Кроме того, объявился священник, который говорит, что профессор утащил деньги у его монастыря. Священник в утро убийства находился рядом с домом Заслонова. Кроме того, до этого священник пытался зарубить профессора топориком. А в остальном священник оказался очень даже симпатичным человеком, только от него плохо пахнет, потому что он уже три недели не мылся и ночует где придется.
- Это еще почему,- спросил Обнорский.
- А у него денег нет. Я ему дал пятьдесят рублей из общественных денег, чтобы он чего-нибудь съел. Даже если он убийца, все равно ему есть хочется. В общем, пожалел я его.
Зудинцев был краток. У милиции ничего нового нет. И вообще они, по его мнению, этим делом не слишком усердно занимаются. Зудинцев выяснил, что учредителями "Техлесимпорта" - той фирмы, где директорствовал профессор были сам Заслонов и некое ТОО "Орбита", зарегистрированное в Новосибирске. Документов этой самой "Орбиты" найти пока не удалось.
- Я тоже вас не утешу, - сказала Горностаева. - Пришла монография Заслонова из Киева. Я отдавала ее на экспертизу специалистам. Получила ответ: ничего там секретного или суперинтересного нет. Да и устарело все давно.
- А что с профессорством Заслонова? - спросил я.
- Наверное, все-таки профессор он липовый, - ответила Горностаева. - Я обзвонила уже все государственные и частные вузы в Питере - не было у них такого. Но городов в России много...
- Негусто, - подытожил Обнорский. - У меня тоже, кстати, ничего нового нет. Про израильскую разведку добавить мне нечего. Итак, какие у нас версии? У нас такие версии. Первая - профессора убили конкуренты, нам неведомые. Вторая - профессора убили агенты израильской разведки, что кажется просто бредом. Третья - профессора убил священник. О его визите, кстати, Алексей, обратился Обнорский ко мне, - надо сообщить в милицию. Четвертая версия профессора грохнул его зять. Из-за папки, которую профессор зачем-то прятал в квартире дочери.
Обнорский задумался. Все молчали. Я сказал:
- Один мой знакомый, яхтсмен, поплыл через Атлантический океан на своей яхте. В общем, плыл он, плыл, а берега все нет и нет. "Где Америка?" кричит он. А в ответ тишина. Плыл он, плыл, а земли опять-таки все нету и нету. И тогда он говорит: "Все, еще два дня плыву, а потом поворачиваю обратно".
- Это кому он говорит,- спросил меня серьезный человек и бывший оперативный работник Зудинцев.
- Это он говорит Атлантическому океану, - обрадовался я тому, что меня так внимательно слушают. - Потому что больше говорить ему некому, это ж одиночное плавание. Ну вот, и что вы думаете, земля тут же появилась на горизонте. В общем, я предлагаю сказать самим себе, что мы уже заканчиваем расследовать дело профессора.