Марина Борисовна уже нашла статьи, в которых ругался мой профессор.
Публикации были очень похожи. Там сначала говорилось о заказниках, заповедниках и национальном достоянии. Потом о том, что есть некая фирма "Техлесимпорт", которая это национальное достояние ни в грош не ставит. Затем о том, что директор этого "Техлесимпорта" В. В. Заслонов отказался чего-то там прокомментировать корреспонденту и даже прямо нахамил ему, нарушив при этом пару статей закона о печати. Под конец делались намеки на подозрительную связь моего профессора, то есть Заслонова, с кем-то из чиновников из областной администрации. Статьи были подписаны неким И.Ивановым, что сразу говорило о том, что сделаны они на заказ, автором, решившим скрыть свою настоящую фамилию.
Я в очередной раз удивился щедрости профессора - пусть даже потенциальной. Зачем платить деньги за то, что и так видно. А из напечатанного видно, что у фирмы "Техлесимпорт" есть конкуренты. Какие - сам профессор Заслонов наверняка знает. И эти конкуренты решили немного напакостить профессору и его бизнесу.
Тем не менее для отчета надо было узнать кое-что поподробнее. Я позвонил Михаилу Коровину, ответственному секретарю той газеты, в которой я когда-то работал и которая напечатала столь разоблачительный материал о разбазаривании российского леса.
- Миша, мы тут занимаемся расследованиями в области лесозаготовок. А у вас как раз замечательный материал вышел на эту тему. Не подскажешь, кто его готовил?
Коровин сказал, что у них в редакции никто лесом, к сожалению, не занимается, а публикацию подготовило рекламное агентство "МикС". "МикС" было достаточно известным агентством. Периодически ходили слухи, что оно принадлежит "тамбовцам". Потом говорили - "казанцам". В общем, было понятно, что оно готово работать со всеми, кто дает деньги. Оставалось только выяснить, кто именно заплатил "МикСу" в этот раз.
Но с руководителями "МикСа" отношения у меня были плохие, и звонить я туда не стал. Решил, что пока профессору хватит и имеющейся информации. Вот когда заплатит - займемся его делом плотнее.
* 4 *
Утром я поехал к профессору.
Он жил на Юго-Западе в одном из недавно построенных домов.
Профессор лежал на земле возле своего дома. Я узнал его по седой пряди и позвонил в "скорую". Крови на теле видно не было. Скорее всего, он упал из приоткрытого окна на седьмом этаже, где находилась его квартира.
Ко мне из подъезда вышла старушка.
- Вы не видели, что с ним случилось? - спросил я ее.
- Да упал он из окошка. Минут десять назад.
- А чего ж в милицию не позвонили?
- Так у меня ж телефона нет.
- А видели кого-нибудь тут недавно?
- Да машина долго стояла, а потом уехала.
- Какая машина-то?
- Да черная.
- А еще что видели: выходил кто, входил?
Вроде женщина какая-то выходила. А может, это и вчера было.
"Скорая" и милиция приехали практически одновременно. Врачи убедились, что профессор мертв.
А за меня взялся старший лейтенант.
- Да, - сказал я чистую правду, - была назначена деловая встреча. Приехал - а тут труп.
Мы поднялись в квартиру на седьмом этаже. Она была закрыта изнутри. Замок был цел. Потом дверь взломали, и мы вошли внутрь. В квартире царила какая-то нереальная чистота.
В прихожей, кроме двух пар мужских ботинок, никакой другой обуви я не заметил. В шкафу висели вчерашний профессорский костюм и светлый летний пиджачок.
- Похоже, он здесь жил один, - сказал старший лейтенант.
- Похоже, он здесь вообще не жил, - ответил я.
Окно было приоткрыто. Чтобы установить контакт с милиционером, я решил рассказать ему какой-нибудь забавный случай.
- У меня был знакомый, - сказал я, - который упал в детстве из окна. С тех пор он классно говорит по-английски. Даже не как англичанин, а как шотландец. Но по всем остальным предметам он получал только двойки. Он всегда говорил, что жалеет только о том, что не запомнил, каким именно боком он стукнулся при падении. Он считал, что если бы запомнил, то смог бы писать потом научные работы и получить какое-нибудь звание. Может, даже Нобелевскую премию.
- Это ты к чему? - спросил меня старший лейтенант.
- Да так, для общего развития, - пояснил я. - А что вы думаете по поводу этого? - спросил я и показал на окно.
- По-моему, криминала тут нет, - ответил милиционер.
Я поехал в агентство к своим вахтерам. Дело о десяти тысячах долларов можно было считать закрытым.
* 5 *
Из Финляндии вернулся Обнорский. Вызвал меня к себе. Сказал:
- На счет нашего агентства поступило двести сорок три тысячи рублей. От какого-то "Техлесимпорта". Ты не знаешь, за что?
- Это деньги с того света.
- То есть?
- Ну, профессор пообещал нам десять тысяч долларов авансом. И умер. А деньги в рублях пришли. Когда они, кстати, были отправлены?
- Позавчера.
- Все правильно. За день до смерти.
- Этим надо заняться, - сказал Обнорский, подумав.
- А чего заниматься? Деньги пришли. Клиента нет. Напишем отчет о выполненной работе, и все.
- Нет, - с малопонятной злобой в голосе отрезал Обнорский. - Мы этим займемся.
Как этим заниматься, Обнорский не сказал. Поэтому можно было заняться другими делами.
Например, составить журнал использования автотранспорта сотрудниками агентства. На балансе у нас находились две машины. Но ездили ребята как попало, не следили за уровнем масла и тосола, и этому надо было положить решительный конец.
* 6 *
Обнорский решил устроить совещание. Позвал меня, бывшего опера Зудинцева и нелюбимую мной Горностаеву. Она зачем-то надела жутко короткую юбку. Ноги у нее действительно довольно приличные. Но зачем надевать такие юбки, если не испытываешь никакого интереса к мужчинам?
Обнорский сел в любимое кресло. Кресло заскрипело и закачалось. Я от греха подальше устроился в уголке на диванчике. Как назло, рядом со мной стала дымить своим кубинским зельем Горностаева.
- Финны, - сказал Обнорский, - обеспокоены смертью профессора Заслонова. Они готовы оплатить нам расходы на расследование его смерти.