- Привет, болящий! О нашем разговоре не забыл?
Мое предложение приехать в РУБОП у Алика энтузиазма не вызвало.
- Я уж лучше дома посижу...
Ладно. Не хочет Магомет к горе идти?
Мы - не гордые, мы не горы, мы к нему сами отправимся. Резакова я поймал по трубе.
- Вадик, есть шанс встретиться со вторым терпилой, но нужно подъехать к нему на Юго-Запад.
Я объяснил, где живет Заборин. Рубоповец досадливо присвистнул.
- Ты, Володя, совсем рехнулся - на ночь глядя к черту на куличики тащиться... Ладно, ты где сейчас?
- В конторе.
- Через пятнадцать минут выходи на Зодчего Росси, я буду на машине.
Подхватим тебя.
Через четверть часа на вымершую в этот вечерний час улицу Зодчего Росси со свистом тормозов вылетел похожий на отлакированный средний танк "шевроле блейзер". Иномарка остановилась рядом.
- Влезай давай.- Вадик высунулся с переднего пассажирского сиденья и махнул мне рукой, он кивнул на водителя: - Знакомься, Антон Лагутин из нашей конторы.
- А кучеряво вы, борцы с оргпреступностью, живете!..- Я поерзал на мягком заднем сиденье роскошного авто, устраиваясь поудобнее.- Откуда дровишки?
- Из лесу, вестимо,- откликнулся Резаков.- Да ты не думай, он арестован нами у одного чучела "комаровского", а служебный транспорт - в разгоне. Не на своих же двоих до твоего Заборина добираться.
Сказать, что Заборин не пришел в восторг от нашего визита, значит, ничего не сказать. Но деваться ему было некуда: рубоповцы обработали его быстро и профессионально. Через полчаса беседы Алик согласился дать официальные показания на братьев Карпенко.
- Счет: два-один,- заметил я, когда мы покинули квартиру Заборина.
- Что?- встрепенулся было Резаков.
- Да это я о своем, о девичьем...
- Признавайся, есть еще что-нибудь по теме в твоем загашнике?
- Может быть, и есть, только для начала мне надо сделать один звонок.
Я огляделся в поисках ближайшего телефона. Ага, вот он. Трубку стыла Маришка.
- Ты одна? Могу я тебя увидеть?
- Можешь... если хочешь...
Духу сказать Маришке, что приеду не один, у меня не хватило. В машине я, как мог, обрисовал Резакову всю пикантность ситуации. Тот свистнул, узнав, что у меня в деле свой корыстный интерес.
- Я уж думал, ты в филантропы записался...
- Ты только Обнорского во все детали не посвящай, я очень прошу.
***
Дверь открылась на четвертый звонок. Синяков и царапин на лице у Марины заметно не было, но глаза у нее были совсем больные. Она кинулась было мне навстречу, но, увидев моих спутников, отступила в глубь прихожей.
- Кто с тобой?
- Я обещал тебя защитить?- Она кивнула в ответ.- Это ребята из РУБОПа, мои хорошие знакомые: Вадим Резаков, Антон Лагутин. Они как раз занимаются обоими Карпенко. Сможешь им рассказать то же, что и мне?
- Зачем? Я забыть хочу этот кошмар и не могу, а ты опять предлагаешь душу травить?!
Я не ангел. И в жизни своей делал немало такого, чего потом стыдился. Вот только женщин я никогда не бил. Наверное, и Карпенко с их быками - не абсолютное зло. Охотно верю, что даже в нашей Северной Пальмире есть люди значительно и опаснее, и злобнее этих индивидов. Но безнаказанность еще ни к чему хорошему не приводила. Они считают, что преподали "зарвавшимся писакам" урок? Урок в ответ не помешает и им самим.
Все это я постарался объяснить Маришке. Красноречие не подвело. Вчетвером мы разместились на огромной кухне квартиры Ясинских. Марина рассказывала, опера задавали вопросы.
- Марина, а вы могли бы написать заявление нам? Обо всем, что там произошло, в "Лаки чене"?- спросил Резаков.
Она отчаянно замотала головой.
- Я боюсь... нет, ради Бога, нет. Мне некуда уезжать. А они меня достанут!..- Ее передернуло от ужаса.
- Послушай, котенок,- я посмотрел прямо в ее зареванные глаза,- и Мартов, и Заборин натерпелись никак не меньше твоего, но ведь написали в РУБОП.
- Это их беда! Если бы я знала наверняка, что завтра Карпенко отправятся за решетку...
Ситуация была патовая. Два заявления, конечно, хорошо, но, зная связи братьев Карпенко в некоторых верхах города, можно было предположить, что этого может и не хватить для возбуждения уголовного дела, а уж тем более для ареста Карпенко. Даже если РУБОП сработает четко и задержит обоих: дня через три закончится 122-я (по 122-й статье уголовно-процессуального кодекса можно задержать на трое суток до предъявления обвинения), и они опять пойдут гулять на волю. Чтобы их засадить как следует, аргументы должны быть не просто железными, а стальными или даже титановыми.
- Что скажешь, Вадик? Есть шанс, что этих деятелей точно упакуют за решетку?
- Как в прокуратуре карта ляжет.- Он неопределенно пожал плечами.Володя, ты же понимаешь, тут уже политика мешается.
- Какая, на хрен, политика - журналистов мутузить!
Тут меня словно током ударило:
- Вадик! А ведь уголовное дело можно возбудить и по факту газетной публикации!
Мы тут же составили план действий.
Я пишу статью, основываясь на собранных материалах, публикую ее и поднимаю шум в СМИ. Резаков по своим каналам со статьей и собственноручными показаниями потерпевших старается нажать на прокуратуру, чтобы возбудили дело, а братьев Карпенко отправили в "Кресты".
- Сколько тебе времени надо, чтобы написать?- спросил он.
Завтра вечером она будет готова.- Я прикинул сроки выхода нашей "Явки с повинной".- Либо в эту пятницу в нашей собственной газете, либо в следующий понедельник в "Новой".
- На следующий день после публикации Карпенко будут за решеткой. Как минимум, на трое суток,- но большой уверенности в голосе Резакова я не услышал.
Заявление Марина написала. Я не решился оставить ее одну дома. Выпроводив Резакова с Лагутиным, я остался утешать Маришку. Утешал полночи, да так, что утром едва не проспал на работу - на написание статьи оставалось часов пять.
***
В контору я влетел как ошпаренный.
Личный состав репортерского отдела был на месте, исключая Восьмеренко, который, по словам остальных, "только что был здесь, но куда-то испарился"..