Пока расследователи проводили осмотр и опрос, мы с девочками разговаривали о гадких мужиках и о том, сколько проблем возникает у красивой девушки в жизни.
- Никто ничего не видел и не слышал, Юраша с утра пьян от твоих щедрот, никаких отпечатков пальцев на зажимах, чисто и профессионально,- отчитался Соболин. Он, видимо, чувствовал себя неловко за утреннее и старался быть веселым.
- С завтрашнего утра кто-нибудь из нас все время будет рядом. Мы составим график. Ездить будешь на общественном транспорте ("Ничего себе!" подумала я), не надо осложнять задачу тем, кто за тобой следит, и нам,назидательно диктовал Спозаранник.- Никаких дел по телефону. Мы тебе будем звонить на пейджер. Нас будешь предупреждать обо всех своих передвижениях и планах.
Тут Соболин не выдержал и хрюкнул.
Мои передвижения и планы никогда не совпадали с теми, о которых я докладывала начальнику. А разве я виновата в том, что мои планы постоянно меняются, батарейка в пейджере садится в самый неподходящий момент, а подаренный Аркашей мобильник все время приходится отключать, чтобы не досаждали болтливые поклонники!
Отдав необходимые распоряжения, посочувствовав и опустошив наши запасы, коллеги удалились шумной толпой.
А я задумалась о том, как совместить работу, помощь следствию и Аркашу.
Аркаша! Боже мой, я ведь сутки не слышала любимого голоса! Я кинулась к телефону, набрала номер мобильного телефона Аркаши и туманно пожаловалась на запарку на работе.
- Боже мой, зайка, зачем тебе все это надо?- спросил любимый участливо, но с некоторым мягким раздражением в голосе. Да, у него были причины быть недовольным моей работой. Она отнимает у меня слишком много времени и нервов.
Надо сказать, я сама в последнее время часто задаю себе этот вопрос. Зачем мне это надо? Утренний массаж в метро или ловля машины, раскаленный телефон, выезды в тоскливые прокуренные отделы, да еще нагоняи от начальства, сводки, трупы, кражи, мошенники, Тимур... Ужас.
Брошу. Вот расквитаюсь с Тимурычем и брошу. Аркаша давно предлагал купить для меня маленький бутик или открыть модельное агентство - все-таки не зря я занималась дизайном и сама оттоптала по подиуму не один километр.
И никаких трупов!
С другой стороны... Скучно. А главное, у нас такой славный коллектив.
Мне даже Соболина будет не хватать.
И Глеба. И даже их дурацких комментариев на мои наряды. Они все страшно милые. Я тяжело вздохнула и стала лепетать в трубку Аркаше про то, что я самостоятельная девушка, про интересную работу. Через час я повесила трубку, зная, что завтра этот день будет казаться просто кошмарным сном.
***
День так и остался кошмаром, но, увы, не сном. С утра в воскресенье, выглянув в окно, я увидела моего пастыря в длинном плаще. Он сидел под грибком и курил.
Уверенность, оставшуюся после вчерашнего визита коллег, как рукой сняло. Аркаша встречался с какими-то партнерами, и мы снова не смогли увидеться, поездка откладывалась на неопределенный срок, а грядущая неделя обещала быть тяжелой.
Никакие обстоятельства не могли снять с меня печальной необходимости вносить посильную лепту в сводку новостей.
- Мы не можем подобраться к Тимуру. Он фигура не маленькая, если мы где-нибудь ошибемся, у нас будут очень большие неприятности,- говорил мне в понедельник Спозаранник.- Наблюдение само по себе топорное, но организация профессиональная. Да, кстати, у твоего стриженого есть сменщик.
- Сменщик? Я больше никого не видела.
- Ты, Светочка, и первого целую неделю не замечала. Кстати, мне бы хотелось, чтобы ты ночевала только дома.
- Ничего себе!
- Да, и ставила нас в известность обо всех своих контактах.
Ну нет уж, Аркашу я им не сдам, у него и своих проблем хватает. Не могу же я ему рассказать всю эту историю с Тимуром! Он, конечно, не грузин (Зурабик, принимая дежурство "по мне", поклялся беречь меня, как любимую женщину), но мне бы не хотелось проверять - насколько он ревнив.
Так неделя катилась ко второй половине. Бедные мои нервы были на пределе: ходить по улицам, зная, что две пары глаз следят за тобой неотлучно,- страшное напряжение. По телефону мы с мамой теперь говорили только парой: одна говорит, вторая контролирует и знаками предупреждает, когда разговор заходит на запрещенные Спозаранником темы. Так, наверное, чувствовал бы себя стеклянный человек.
Наконец после длительных консультаций Обнорский дал добро на задержание соглядатая и его допрос, поскольку других выходов на заказчика слежки не было.
Напряжение мое достигло предела - я глотала валерианку горстями и засыпала только под димедрол. Одно успокаивало: развязка была близка. В четверг меня официально предупредили, что завтра будут брать одного, не того, который шлялся за мной в плаще, а другого, обнаруженного позже. Этот подъезжал по вечерам к моему дому; не выходя из машины, стоял некоторое время под окнами, делал несколько звонков по мобильному телефону и уезжал. Зудинцев обещал к утру пробить номер машины.
Скорее всего, это был "проверяющий": он фиксировал, что дома кто-то есть, контролировал "шпиона", а может быть, и слушал телефонные разговоры. Параллельно, в свободное от "наружки" время, Глеб собирал всю возможную информацию о Тимуре Тимурыче. Я мало чем могла помочь ему и только с ужасом наблюдала за тем, как Тимурыч обрастает слухами и мифами. Иратов снился мне в димедрольных снах, он ломился в машину, где я сидела, и улыбался все шире и шире, пока не обнажал желтые кривые клыки и не превращался в крокодила.
Я приходила на работу с синяками под глазами, которые не мог скрыть уже ни один "Ланком".
Наконец, мне было велено сидеть в пятницу дома, не выходя, и ждать сообщений на пейджер. Это был самый тяжелый день. Я включила телевизор, сделала себе полную тарелку бутербродов с колбасой и стала ждать. Трижды проверила батарейку в пейджере. Позвонила оператору и поинтересовалась: не отключили ли меня за долги. Выкурила пачку сигарет. Съела всю колбасу и посмотрела все сериалы за день.