За детской площадкой стояли гаражи.
Над гаражными крышами виднелись вертолетные лопасти, похожие на листья гигантской стальной пальмы. Кажется, они даже слегка покачивались.
Мы обогнули гаражи и выехали на пустырь. Видимо, здесь затевалось какое-то строительство: лежали кучи гравия, песка, щебня, бетонные кольца и трубы, на краю застыл бульдозер. По периметру расположились бойцы "Града".
В центре этого "пейзажа" стоял вертолет. До него было метров сорок. Но их нам предстояло пройти пешком, проехать на "тойоте" через этот "танкодром" нереально.
Я заглушил движок. В наступившей тишине прозвучал голос Паука:
- Большая птица... большая стальная птица. Она хочет мяса. Сырого мяса... человечины.
За моей спиной послышался голос Негодяя:
Эй! Мы на месте... Слышишь меня?
- Слышу хорошо. Есть проблемы?
- На хрен здесь оцепление? Что за дела?
- Оцепление только для того, чтобы не пускать зевак. Зря ты волнуешься.
Это вам надо волноваться, а не мне... Снимите своих бойцов, отзовите гаишников. Понял?
- Хорошо, все сделаем... Нам самим ни к чему осложнения.
Спустя несколько секунд гаишный "жигуленок" резко развернулся и уехал.
"Градовцы" враз тоже исчезли. На пустыре остались вертолет и мы... Было очень тихо. Покачивались вертолетные лопасти, ветер нес через пустырь скомканную газету.
Негодяй напряженно всматривался в темно-зеленый фюзеляж. Бормотал Паук...
Негодяй снова поднес к губам, то есть к наволочке, рацию:
- Эй, приятель, сейчас мы выйдем... давай без глупостей.
- Мы же договорились. Для нас главное - жизнь заложников. Ты обещал отпустить.
- Отпущу... не нужна мне обуза, мне экипажа хватит. Прощай.
Негодяй прервал связь. Спиной, затылком я ощущал его неуверенность. Он нормально держался, но все равно я ощущал его напряжение, неуверенность и страх.
- Ну что,- сказал он через несколько секунд.- Пошли, что ли?
Никто не ответил.
- Пошли,- сказал он и тронул меня за плечо.- Ты первый, англичанин...
Выйдешь и стой рядом.
Я раскрыл дверцу и выпрыгнул на землю.
...Мы шли к большой птице молча.
Только Паук бормотал, бормотал, бормотал неустанно. На боку бетонного кольца он увидел изображение перевернутой пентаграммы... Он увидел и заорал:
- Братья! Братья дают нам знак! Ты видишь, Негодяй?
Негодяй не ответил. Он шел у меня за спиной, держал в правой руке пистолет, нес за спиной рюкзак с баксами. Он был очень напряжен. До вертолета осталось около двадцати метров. Тридцать - тридцать пять шагов... совсем ерунда!
Потом осталось пятнадцать метров... потом десять... А потом вскрикнула Людмила. Я обернулся. Все остановились.
Женщина сидела на земле, смотрела на ногу в замшевом сапоге с высоченным каблуком... На глазах выступили слезы.
- Я... я упала,- сказала она.- Нога подвернулась.
- Вставайте,- ответил Негодяй.
- Я, кажется, не могу.
Она попробовала встать и не смогла.
- Вставай, мясо!- заорал вдруг Паук.
Негодяй взмахнул рукой с пистолетом и сказал:
- Ладно. Это уже в сущности не важно... пошли.
- Нет, пусть она встанет... я возьму ее с собой. На ужин нашей птичке. Птица хочет сырого мяса.
- Не дури, Паук. Пойдем,- произнес Негодяй, оглядываясь по сторонам.
- Птице нужно мясо,- повторил Паук упрямо.- Вставай, тварь!
Он направил на женщину обрез. Она все так же сидела на земле, по лицу текли слезы.
- Паук!- сказал Негодяй требовательно.
- Вставай,- заорал Паук и взвел курки.
- А пошел ты, сволочь!- выкрикнула вдруг женщина.- Стреляй, дерьмо. Стреляй! Плевала я на тебя... стреляй, сволочь!
Паук медленно поднял обрез... И грохнул выстрел. Паук с простреленной головой медленно опустился на землю. По резиновой маске мертвеца текла настоящая кровь.
И - с чудовищным грохотом, вздымая фонтаны песка - начали взрываться вокруг нас песчаные кучи. Вспышки ослепляли. За этим ярким - невероятно ярким!- светом уже бежали мощные фигуры в черном. Но я этого не видел.
Ослепленный, оглушенный, я упал на землю. Через секунду в затылок мне уперся ствол автомата, сверху рухнуло не шибко-то легкое тело. Потом мне заломили руки и надели наручники.
***
Когда я очухался, спросил:
- Что это было - "Заря" {специальная светошумовая граната. Дает очень высокой яркости вспышку и невыносимой громкости звук.}?
- Нет, но, в общем-то, из того же ряда... Понравилось?
- Нормально. А зачем меня-то повязали?
- Так уж - извини, разбираться было некогда. Все поголовно в наволочках. А времени нет, счет идет на секунды. Не помяли?
- Есть маленько. Ну да ничего, я борьбой занимался, к таким штукам не привыкать... А наволочка... что ж наволочка? Могли бы по одежде сориентироваться.
- Нет, Андрей, не могли. Нельзя исключить, что преступники могут обменяться одеждой с заложниками. Такие случаи бывали. Так что лучше, как говорится, перебдеть.
- Это точно,- согласился я.
Так вот и закончилась история с урановым миллионом. Когда два с лишним месяца назад я встретился белой ночью со Славой Докером возле "Европы", я даже не мог предположить, как далеко она меня заведет...
Арестованные Негодяй и Оборотень оказались сотрудниками милиции в прошлом. К делу об уране они имели только косвенное отношение, но когда узнали эту историю от наркомана Паука, который контачил со Смирновым-Козыревым, то решили на этом заработать. Выбрали "басаевский" вариант и красиво обставились... А ведь у них почти получилось. Лететь на Запад они и не собирались. Освобождать наркота-прапорщика - тем более. Вертолет должен был вылететь в Карелию. Там их уже поджидал напарник на УАЗе. Вот и весь эзотерический утес! Кстати, своего брата Паука они действительно собирались убить. А ведь почти получилось! Но "почти" не считается...
Да, а приказ на Соболина я не издал. Он сам ко мне пришел с повинной головой: черт, говорит, попутал. И я подумал, что, может быть, так и оно есть.
Я так Соболину и сказал:
- Это запросто... Усыновленные Дьяволом идут во мраке ночи.
- Чего?- удивленно спросил Володя.
- Да ничего. Просто... заявление для прессы.