— Яичница с беконом, — определил он. — Курт жарит яичницу с беконом. Нет, вы чувствуете?
— Ты что, не завтракал сегодня? — удивилась Лиз.
— Есть-то я ел, — вздохнул Том, — но целых полчаса тому назад. И не яичницу с беконом. А мой желудок тоскует по яйцам и бекону.
— Тогда я сочувствую твоему желудку, — сказала Лиз. — Ну пошли же.
Мы толкнули дверь и оказались в кухонном чаду. Там хозяйничал Курт, облаченный в белый полотняный передник и хлопотавший возле огромной сковороды, которая шипела на раскаленной плите.
— Почти вовремя, — проворчал он. — Разбирайте подносы, и поживее. Сегодня им всем приспичило завтракать ни свет ни заря. Мы подаем четыре завтрака в шесть пятнадцать, десять — в шесть тридцать, пять — в семь и так далее. Просто дурдом какой-то. Сам не знаю, почему я еще здесь торчу, в этой дыре, готовлю для каких-то голодранцев...
Он продолжал бурчать в таком духе и, повернувшись к сковородке, начал выливать на нее яйца. Одно выскользнуло у него из рук, и он выругался.
— Вот человек, который любит свою работу, — произнес Том вполголоса.
Мы разобрали свои передники, листочки, на которых было напечатано меню, лежавшие на разделочном столе, и начали загружать подносы.
На листочках были обозначены номера комнат, и жильцы отмечали на них, что бы они хотели получить на завтрак.
На выбор им предлагалось много чего по разным пунктам. Соки и фрукты: апельсиновый, ананасовый, яблочный, свежий фруктовый салат, чернослив. Закуски: кукурузные хлопья, ржаные хлопья, мюсли, хлопья из отрубей. Основное блюдо: яичница с беконом, омлет, яйца всмятку, жареные помидоры и бекон. «Из собственной пекарни»: тосты, булочки, рогалики. На сладкое: мед, мармелад, джем, арахисовое масло. Чай и кофе.
Как и говорила Китти, все без исключения жильцы делали заказ по полной программе. Выбор был не так уж велик, но их это не смущало.
Постоялец из комнаты номер 4 заказал апельсиновый сок, кукурузные хлопья, яичницу с беконом, тосты, мармелад и чай и вписал дополнительно молоко. Я поставила на поднос сок, закуску и все остальное и ждала, когда Курт закончит готовить яичницу и поджаривать тосты.
Проживающий в комнате номер 8 пожелал чернослив, хлопья из отрубей, яйца всмятку (одно), мед и чай.
Чернослив, который я обнаружила в холодильнике, оказался чем-то мелким и скрюченным. Мистер Свин особо отметил, что на одну порцию нужно класть ровно шесть черносливин. Я отсчитала шесть штучек в крошечную стеклянную розеточку, они лежали в лужице буроватого сока и выглядели весьма жалко и неаппетитно. Ты ошибся, бедняга из восьмой комнаты, подумала я. Лучше бы ты выпил сока.
Комната номер 29 потребовала ананасовый сок, ржаные хлопья, омлет, рогалик, джем и кофе.
Рогалик со звоном стукнулся о тарелку, на которую я его положила. Да об него зубы можно было сломать! Должно быть, мистер Свин специально закупал черствые рогалики, с него станется. К этому прилагалась одинокая пластмассовая коробочка с джемом. Но ее едва ли хватило, чтобы намазать весь рогалик.
— Яичница с беконом, — буркнул Курт, плюхая перед нами тарелку. Один тонюсенький ломтик бекона, одно поджаренное яйцо. Сбоку пристроился огромный пучок петрушки. Курт протянул мне другую тарелку. Маленькая кучка чего-то желтого. Опять петрушка. — Омлет. Тосты возьми сама. Вон там, в ростере. Давай пошевеливайся.
Я взяла большую серебристую крышку и накрыла ею тарелку с яичницей, а потом поставила все это на поднос, предназначенный для четвертой комнаты. Вторая крышка легла на блюдце с двумя прозрачными тостами. Затем я добавила туда же пузатый чайник, наполовину пустой согласно распоряжению мистера Свина. Теперь, когда поднос был загружен полностью, он выглядел весьма внушительно.
Том, обслуживающий комнату номер 8, водрузил на тарелку несчастное вареное яйцо на салфетке и поставил его на поднос вместе с подставкой для яиц, как нас учили. Все это накрылось металлической крышкой. Под другой крышкой скрылись еще два ломтика тостов, вынутые из ростера. Теперь и этот поднос выглядел вполне прилично. За исключением чернослива. Его нетоварный вид уже ничто не могло спасти.
— Позорище-то какое, — прошептал мне на ухо Том, который шел за мной к черному ходу. Лиз семенила за ним с подносом для комнаты 29.
— Пошевеливайтесь, — напутствовал нас вдогонку Курт, не поворачиваясь от плиты. Гремели кастрюли. Шкворчал жир. В воздухе витал аромат поджаренных помидоров.
Выйдя из кухни, мы разделились. Том и я направились окружным путем на первый этаж голубого крыла, где располагались комнаты 4 и 8. А Лиз пришлось подниматься вверх по лестнице розового крыла в двадцать девятую комнату.