Шейн распахнул дверь.
Лайнус, мокрый и сердитый, как русалка, попавшаяся в рыбацкие сети, с порога заявил:
- Я не предпринял ни единой попытки замести следы.
- Не понимаю, почему тебе так захотелось поделиться своей неспособностью выполнять работу, но ладно уж.
- Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Если бы ты хотел меня найти, то нашел бы.
- Согласен.
- Это было больше двух лет назад.
Трудно было винить Лайнуса за подобные рассуждения. Два года – приличный срок, особенно, когда ваше знакомство длилось всего пару недель. Продолжать жалеть себя из-за того, что тебя бросил парень, с которым ты переспал раз десять, наверное, неразумно, отдает навязчивой идеей и ужасно неспортивно.
- Ты пытался свалить всю вину на меня, - сказал Шейн.
- Нет, я не… Ну ладно, да. Пытался, - признался Лайнус. – Мы оба знали, чем это закончится. Тут не было ничего личного. Я не знал тебя, когда брался за работу. И ты поступил бы точно так же на моем месте. Так ведь? Ты делаешь то же самое, когда участвуешь в спецоперации. Тебе приходится.
- Я не провожу спецоперации с участием людей, с которыми меня связывают отношения.
- У меня не было с тобой никаких отношений, - Лайнус резко умолк. – Шейн…
Всякий раз, когда Лайнус говорил «Шейн», это сбивало с толку и смущало. Даже лежа в луже ледяной воды, Шейн почувствовал удивление и некоторое удовлетворение от того, что Лайнус запомнил его имя.
Да ну, идиотизм какой-то, ведь Шейн тоже помнил имена объектов всех своих расследований.
- Поверь, я понимаю, - сказал он. – Для тебя я был просто работой.
Лайнус поморщился.
- Сначала, да. Конечно. Я никогда раньше тебя не встречал, и все, что мне было известно… Что ты подозреваешься в краже очень ценного предмета антиквариата. Понимаю, тебя это до сих пор зли… Оскорбляет мысль, что кто-то мог тебя заподозрить, но такова реальность. Фэллоны подозревали тебя, и их подозрения не показались неразумными моим боссам в «МетМу». Моей задачей было выяснить, действительно ли ты нас ограбил. Я взялся, думая, что ты окажешься плохим актером. Но расследование тебя оправдало. Полностью. Абсолютно.
Все сказанное Лайнусом было правдой. Глупо продолжать злиться из-за этого, но Шейн злился. Нет… К сожалению, дело было не только в злости. Ему все еще - и это беспокоило больше всего – было больно. Нелепо и совершенно не в его характере. Он никогда не был эмоционально привязчив. И старался покончить с подобными вещами до того, как они станут душить, расстаться по-дружески.
Но оставаться только другом просто, когда сам этого хочешь.
Если придерживаться фактов, то налаживание отношений, создание временных и искусственных связей – ключевая часть расследования, для которого был нанят Лайнус. Шейн бывал в таком положении множество раз, с той лишь разницей, что люди, которых он обвинял, действительно являлись мошенниками.
И ни с одним из них он не спал.
И все-таки…
- Вполне справедливо, - сказал Шейн.
На лице Лайнуса мелькнуло удивление, и он расслабился.
- Правда?
- Как ты и сказал, ничего личного, - пожал плечами Шейн. – Таковы правила игры.
Лайнус робко улыбнулся. Улыбка Нортона. Шейн ощутил укол в груди.
- Ну, не все было игрой, - сказал Лайнус. – Я правда…
О, нет. Нет. Шейн не хотел этого слышать. Не хотел, чтобы Лайнус кинул ему кость, словно утешительный приз. Не нужна ему жалость. Он в состоянии смириться с тем фактом, что Лайнус ведет сугубо деловые переговоры… Больно, конечно, но никто не должен об этом догадываться.
- Конечно, - сказал Шейн. – Я тоже. На самом деле, я так отреагировал исключительно потому, что был шокирован встречей через столько времени.
Лайнус нахмурился.
- Тогда было трудное время в моей жи… карьере, а ты исчез без объяснения причин, и еще больше все запутал. Но теперь я получил все объяснения. И, как ты и сказал, мы оба просто выполняли свои задания, и в конечном счете твои действия помогли вернуть мне работу.
- Ладно, теперь ты говоришь, как мистер Спок, - сказал Лайнус. – Все, что я пытаюсь сказать – я не только…
- Живи долго и процветай, - процитировал Шейн и закрыл дверь.
*
Он убрал продукты, переоделся в сухую одежду и только-только устроил усталую голову на диванной подушке, как в дверь постучали. Снова.
- Милостивый боже, - пробурчал Шейн, вставая и проходя уже знакомый путь к входной двери. Приемный покой больницы казался эталоном спокойствия по сравнению с этим местом.
Он открыл дверь, на пороге возник один из эльфов Санты.
Отклонено. Перекалибровка…
Зеленая курточка, зеленая водолазка, зеленые штаны, зелено-красные рождественские носки… Он узнал круглое лицо и прическу брата Тука - водитель гольфкарта, размазавший его по земле сорок пять минут назад.
Ладно, справедливости ради, в автомобиль он врезался первый.
- Привет, - сказал Шейн, скорее спрашивая, чем приветствуя.
- О, как хорошо! С вами и правда все в порядке, - вскричал мужчина. - Я так беспокоился.
- Я в порядке. Благодарю за заботу.
- Я пришел с предложением мира, - пухлая со старческими пятнами рука протянула Шейну бутылку виски.
- Очень приятно, но это совсем не обязательно, - бутылка ткнулась ему в руку, и Шейн скрепя сердце принял подношение, взглянув на этикетку. Оригинальный «Хайланд Парк «Дарк».
- Это меньшее, что я могу сделать. Меня зовут Брэдли Хьюперт. Я живу через два дома отсюда, - Хьюперт указал вправо.
Господи, спаси и помоги. А если не можешь, пусть смерть моя будет быстрой.
- Отлично, - отозвался Шейн. - Что ж, очень любезно с вашей стороны… - он посмотрел на серебряные и белые надписи на черной бутылке виски. Прямиком из Оркни. Вряд ли что-то подобное можно купить в местном винном магазине.
- Вообще-то, мне следовало представиться давным-давно, - лепетал Хьюперт, стоя под потоком воды, падающей с крыши. - Обычно вы приезжаете на день-два, и к тому времени, как я вас замечаю, вы уже уезжаете. Мы - я и Бетти - были хорошими друзьями с семьей Лейси. Эдом и Линдой. Неразлучными. Четыре амигос, как нас называли. Мы отлично проводили время вместе. Линда умерла в девяносто первом, а через два года вслед за ней ушла Бетти. И мы с Эдом остались одни.
- Ясно, - сказал Шейн. Он тоже. Один.
- А потом умер Эд. Очень неожиданно. Я даже не знал, что он болен.
Капли дождя падали прямо в центр розовой и блестящей лысины Хьюперта. Ровный, сияющий поток стекал по обеим сторонам его лица.
- Мне жаль, - неохотно сказал Шейн.
Хьюперт горько улыбнулся.
Шейн опустил взгляд на бутылку. 750 мл, точный объем общественного долга. Не делай этого. Ты потом никогда от него не избавишься.
- Вы хотели зайти?
На самом деле Шейн сказал: «Не хотите ли зайти?», потому что было очевидно, что Хьюперт хотел, и потому что даже пять лет в ФБР не смогли искоренить вбитые в голову социальные традиции.
Лицо Хьюперта просияло.
- Вы очень добры. Конечно, я хотел бы.
Он переступил порог, оглядываясь вокруг с удовольствием, обернувшееся крайним удивлением.
- Вы ничего не поменяли!
Чистейшая правда. Шейн купил коттедж полностью меблированным после смерти предыдущего владельца. Рынок недвижимости был на самом дне, а ближайшие родственники проживали в Сиэтле и не имели ни малейшего желания возиться с домом, не говоря уже о лодке и куче старой потрепанной пляжной мебели.
- Совсем немного, - согласился Шейн. - Как вы заметили, я бываю здесь не так часто, как хотелось бы.
- Все выглядит точно так же, - Хьюперта, двигающегося как во сне, как будто потянуло к сложенному из белых, круглых камней небольшому камину с каменным очагом. Двум кожаным креслам, с мягкими подлокотниками, потертыми и блестевшими от времени и использования. Он рассеянно похлопал по спинке ближайшего кресла, словно оно было дружелюбным животным.