— Вы не сделаете этого, — возразил ей Мейсон и улыбнулся.
— Это еще почему?
— Со дня смерти мистера Давенпорта вы перестали у него работать. Вы являлись его агентом, его служащим, его личным представителем, но с его смертью, повторяю, прекращается ваша работа. При этом, конечно, вы имеете право на компенсацию. Однако вы не имеете права трогать здесь что-либо.
— Подождите, — вмешался в разговор полицейский. — Я не силен в юридических тонкостях, но не хочу, чтобы пропадали улики.
— Ни в коем случае, — поддержал его Мейсон. — Я предлагаю запереть все двери, и поскольку у мисс Нордж имеется ключ…
— Как вы сюда попали? — резко спросила она.
— Я же говорил вам — миссис Давенпорт дала нам ключ.
— Она не могла дать вам ключ. Я уверена, не могла.
Мейсон улыбнулся.
— В таком случае миссис Давенпорт не давала мне ключ, поскольку эта женщина утверждает, что она не могла его мне дать. Следовательно, я не мог им воспользоваться, чтобы оказаться здесь. Отсюда вытекает, что меня тут нет. Не обращайте на меня внимания.
— Но если есть такое письмо, — произнес полицейский, — нам лучше взять это письмо и передать его окружному прокурору.
— Вся тонкость в том, — заметил Мейсон, — что никто не знает, что содержится в этом письме. Содержатся ли обвинения против кого-либо или имеются какие-нибудь улики. В конверте может, чего доброго, содержаться завещание.
— Все ясно. Давайте взглянем на это письмо, — сказал полицейский. Вы адвокат жены. Секретарь здесь. Я представляю закон. Где оно?
— Никто не может вскрыть это письмо без разрешения вдовы покойного.
— Погодите… Я гляжу, с вами трудно иметь дело.
— Нет, если вы действуете в рамках закона. Как вас зовут?
— Я Сидни Бум. Работаю у шерифа. Эта территория не входит в городскую черту. Она является частью округа.
— Прекрасно. Итак, хотите вы действовать в рамках закона или нет?
— Разумеется, я хочу, чтобы все было по закону.
— О'кей. Что касается данной движимости, то она является общей для супругов, и пережившей мужа вдове полагается ее половина. Другая половина достанется ей после утверждения завещания. Формально она располагает правом распоряжаться собственностью прямо сейчас, однако это право не может вступить в силу до тех пор, пока не будет утверждено судом по наследственным делам.
— Повторяю, я не силен в юридических тонкостях, — начал злиться полицейский, но одно совершенно ясно: если имеются какие-то улики, они должны остаться в целости и сохранности.
— Совершенно верно, — продолжил как ни в чем не бывало Мейсон. — Если данное письмо не является уликой, а представляет определенную ценность как объект права собственности, я должен предпринять все возможное, чтобы оно не оказалось за пределами этого дома.
— Что вы имеете в виду?
— Откуда я знаю, что в этом конверте, который должен быть вскрыт в случае смерти его хозяина, не содержится завещание? Может быть, в нем находятся какие-то ценные бумаги, которые он захотел передать своему секретарю? Наконец, там могут быть наличные.
— Лучший способ узнать — вскрыть письмо.
— Кроме того, — Мейсон сделал вид, что не слышит, — в нем может содержаться нечто такое, что имеет непосредственное отношение к указанному имуществу… что-то такое, что носит конфиденциальный характер.
— Но он отдал письмо своему секретарю.
— Не совсем так. Он передал его ей на сохранение. Он не отдавал его ей. Она сама призналась, что в случае, если он его востребует, оно подлежит возврату.
— Нет-нет, я не это хотела сказать, — вставила Мабель Нордж. — Я хотела сказать, он отдал мне письмо, чтобы я передала его в полицию в случае его смерти.
— Он так и сказал — «Передать его в полицию»? — спросил Мейсон.
— Оно должно быть вскрыто в случае его смерти.
— Он не просил передавать его в полицию?
— Как вам сказать… я не помню, что он в точности говорил.
— Вот видите.
— Эта женщина все записывает, — заметила Мабель Нордж, указывая на Деллу Стрит. — Она записывает все, что мы говорим.
— Вы против? — спросил Мейсон.
— Мне… мне кажется, что это нечестно.
— Отчего же? Вы хотите внести какие-то изменения в сказанное ранее? После того, как все хорошенько обдумали?
— Я думаю… вы ужасный человек.
— Так думают многие.
— Но мы не можем, — полицейский упрямо продолжал гнуть свое, — обойти вопрос об уликах. Не понимаю, что происходит, но эта молодая женщина, которая здесь работает, утверждает, что имеется какой-то конверт, который необходимо вскрыть в случае чьей-то смерти, и что содержащаяся в нем информация может привести к…
— …задержанию человека, виновного в его смерти, — отчеканила Мабель Нордж.
— Вы утверждаете, что он был убит?
— Вполне возможно.
— Вы убеждены в этом?
— Я только знаю, что он всегда боялся этого.
— Вы также знали, что он находится под наблюдением врача, не так ли?
— Э… да.
— И что с его высоким давлением и плохими сосудами он может в любую минуту умереть?
— Он не сообщал мне такие подробности.
— Но он говорил с вами о своей жене?
— Ну… не совсем так.
— Следовательно, вы не знаете, что содержится в письме? И можете только догадываться?
— Как вам сказать… Я так предполагаю. Скоро узнаем. Бум решил напомнить о себе.
— Где это письмо? — решительно потребовал он.
— В моем столе, в ящике.
— Достаньте его!
— Минутку, минутку, — вмешался Мейсон. — Такое решение будет крайне необычным и совершенно противозаконным.
— Я все же рискну, — заявил полицейский. — Под мою ответственность. Я прослежу за тем, чтобы эта женщина ничего не взяла из стола, кроме письма, и если оно действительно там лежит, я гарантирую, что с ним ничего не произойдет. Я вас не знаю, но, судя по всему, вы адвокат вдовы. Вы прибыли сюда довольно быстро.
— И, вероятно, весьма кстати, — дружелюбно улыбаясь, заметил Мейсон. — Поскольку я должен обеспечить сохранность имущества.
Мейсон кивнул в сторону Мабель Нордж, которая возилась с правой дверцей своего стола.
— Почему она здесь в такое позднее время?
— Она здесь работает.
— Ночью? — удивился Мейсон.
Полицейский нахмурился.
— Эй, — обратился он к мисс Мабель, — что вы здесь делаете ночью?
— Я… я проезжала мимо и увидела огни.
— И куда вы направлялись? — спросил Мейсон.
— Просто проезжала мимо.
— Но ведь тут тупик, — заметил Мейсон.
— Я… я… я хочу сказать… ехала мимо. Я…
— Вы ехали именно сюда? — наседал Мейсон.
— Это совсем вас не касается, — ее глаза сверкнули.
— Все ясно, — удовлетворенно произнес Мейсон. — Итак, она здесь. Ей тут нечего делать в такое позднее время. Или есть дела?
— Послушайте, — проговорил полицейский, — все очень запутано, и я не хочу из-за вас иметь неприятности.
— Они вам обеспечены, если вы попытаетесь что-нибудь тронуть.
— Полицейский подошел к Мабель Нордж и предупредил:
— Вы не должны здесь ничего трогать, кроме этого письма. Так где же оно?
— В ящике… В шкатулке…
— Хорошо. Я заберу его.
— Шкатулка заперта, — сказала она, выдвигая ящик. Бум взял шкатулку и встряхнул ее.
— Ничего подобного!
— Странно… я думала… Она должна быть закрыта.
— Рекомендую вам не трогать конверт, — остановил полицейского Мейсон.
Бум сосредоточенно уставился на конверт в шкатулке, затем медленно закрыл крышку.
— Что, по-вашему, с ним надо делать?
— Представить в суде.
— Предположим, с ним что-то случилось?
— Сделайте так, чтобы не случилось.
— Вы хотите сказать, чтобы я…
— Вы угадали, — ответил Мейсон, — положите ее в сейф. Передайте правосудию. Пусть судья, ведущий дела о наследстве, вскроет письмо в присутствии представителей налогового управления.