— Хорошо, — начала она. — По-видимому, Эд Давенпорт уехал из своего офиса в Парадизе в воскресенье днем.
Он позвонил Мирне и сообщил, что отправится на машине и заночует где-нибудь по дороге. Скорее всего, ночью он остановился во Фресно. Оттуда доехал до небольшого городка Кремптон, который расположен в тридцати-сорока милях от Фресно, и почувствовал себя плохо. Мне кажется, он занемог еще в пути, но когда добрался до Кремптона, у него уже не было сил ехать дальше.
— Что с ним стряслось?
— Я не могу абсолютно точно утверждать… но он сильно пил. Потом у него высокое давление. В общем ему стало невмоготу. Он остановился в кремптонском мотеле и спросил, не найдется ли в городке врача. Хозяйка мотеля сказала, что у них практикуют три врача и дала ему их координаты. Он позвонил одному из них — доктору Рено. Доктор Рено сразу же прибыл и заявил, что Эд серьезно болен. Это было между восемью и девятью часами утра. Так вот, мне кажется, ночью Эд остановился во Фресно и там загулял, может быть, даже с какой-нибудь женщиной. Лично я не удивлюсь, если узнаю, что та подлила ему нечто в вино. Короче говоря, его ограбили.
— Откуда вам это известно?
— Сейчас скажу. Все по порядку. Во время визита доктора Эд почувствовал сильную слабость, Доктор Рено позвонил нам и сказал, чтобы мы немедленно приезжали, так как Эду совсем плохо: он настолько ослаб, что опасно перевозить его в больницу, а ближайшая находится во Фресно. И прибавил, что в Кремптоне очень трудно найти дежурную сестру и будет лучше, если Мирна сразу же отправится туда, чтобы ухаживать за мужем.
— Продолжайте.
— После встречи с вами мы сели в самолет, долетели до Фресно, взяли машину и приехали в этот мотель. Эду в самом деле было плохо. Его, видимо, рвало, и он был близок к обмороку. Доктор сказал, чтобы в случае чего мы звонили ему, и добавил, что придет проведать больного через час. Мы остались с Эдом. Вскоре он заснул. Кажется, ему стало лучше, но все равно выглядел он ужасно. Пока он спал, я пошла к себе в номер. Мирна была с ним. Я прибралась и хотела сменить ее. В это время у Эда случился новый приступ. Он давился от кашля и задыхался. Я бросилась к телефону и позвонила доктору. Тот сразу же пришел и заявил, что дело серьезное, и потребовал, чтобы я скорее звонила в аптеку — нужно было какое-то лекарство. В это время Мирна принимала душ, она накинула халат и бросилась к мужу. Но когда она прибежала, было уже поздно — Эд скончался! Затем доктор намекнул, что перед смертью Эд что-то рассказал ему, и это вызвало у него подозрение. Он как-то внимательно посмотрел на нас, запер комнату, в которой лежал Эд, предупредил, чтобы мы сидели и ждали шерифа, следователя и окружного прокурора. Он также добавил, что имеются определенные обстоятельства, связанные с происшедшим, что он не подпишет свидетельства о смерти и что требуется провести вскрытие трупа. Он даже дал понять, что, по его мнению, Эда убили.
— И как вы поступили?
— Знаете, — продолжала она, — я на все это не обратила внимания. Как только подвернулся благовидный предлог, я выскользнула на улицу и позвонила вам. Потом вернулась и постаралась утешить Мирну. Она не очень переживала, так как они все равно собирались развестись. В эмоциональном плане Эд перестал для нее что-либо значить. Хотя, конечно, это такой удар! Такое потрясение для бедной девочки!
— Я слушаю.
— Так вот, доктор запер на ключ кабинку и сказал, что это место «должен опечатать». Проводил нас до нашего номера, задал кое-какие вопросы, а потом отправился звонить следователю. Прошло, наверное, больше часа, когда, наконец, появился следователь в сопровождении помощника окружного прокурора и представителя шерифа. Они внимательно выслушали доктора, а также спросили его о сильнодействующих каплях. Доктор отдал им ключи от кабины. Помощник шерифа открыл дверь, вошел внутрь и обнаружил, что Эд, придя в себя, выбрался через окно из мотеля и уехал на машине.
Мейсон от изумления присвистнул.
— Представляете! — воскликнула она. — Эти люди, разумеется, рассердились. Кажется, у них с доктором Рено и раньше были трения. На этот раз они разозлились не на шутку.
— А что доктор Рено?
— Доктор Рено стоял на своем. Твердил, что Эд умер и что на этот счет у него нет никаких сомнений. Он даже дал понять, что мы, дескать, каким-то образом избавились от трупа, чтобы невозможно было провести вскрытие. Больше того, он определенно настаивал на том, что мы боимся этого вскрытия.
— Так, продолжайте, — проговорил Мейсон, чувствуя, что она хочет закончить разговор. — Досказывайте.
— Ну, разумеется, доктор Рено продолжал стоять на своем. Наконец, помощник шерифа, расспросив отдыхающих, установил, что кто-то видел, как он вылез из окна, сел в машину и уехал.
— Что за черт! — не сдержался Мейсон.
— Вот именно. Этот человек заметил: на Эде была пижама, он вылез через тыловое окно. За кабиной стояла чья-то машина. Эд нажал на стартер и исчез. Чья бы ни была машина, Эд украл ее, потому что его стоит на месте.
— Он был в своей пижаме?
— Да. Так утверждает тот человек. Естественно, у него возникли подозрения — почему в пижаме?! Но потом он, наверное, подумал: кто-то пытается скрыться от ревнивого мужа…
— Он находился близко? Может опознать «угонщика» по фотографии?
— О, господи, нет. До него было ярдов сто. По фигуре он определил, что это был мужчина, и уверяет, что на нем была пижама в красный горошек. Как раз такую носил Эд. Мы попытались связаться с вами по телефону, но вы уже отправились в Парадиз, и мы не знали, где вас искать. Тогда мы оставили записку для вас в аэропорту Сан-Франциско на случай, если вы окажетесь там, но вы, наверное, не поинтересовались. Мы дождались, когда, по нашим предположениям, вы должны оказаться в Парадизе, набрали номер телефона Эда и попали в точку…
— Минутку, — перебил ее Мейсон. — Не будем спешить. Как вы узнали, что Эда обчистили?
— О, я как раз собиралась об этом рассказать. У него в одежде было припрятано ровно сорок пять долларов, а за ночлег в мотеле он расплачивался пятидесятидолларовой бумажкой. Как я уже говорила, Эд сильно выпивал. Он знал, что пьяного легко могут обчистить и всегда носил с собой такую купюру под стелькой правого ботинка, чтобы было на что доехать домой. А у него в кармане остались эти сорок пять долларов — пять долларов ушло на оплату ночлега.
— Но с какой стати нужно было лезть в окно? — удивленно спросил Мейсон. — И потом, каким образом ему удалось выбраться, если, по словам доктора, он…
— Откровенно говоря, — отвечала Ансел, — доктор не горел желанием рассказать нам, как все было на самом деле. Знаете, когда человек умирает, ему обычно делают укол прямо в сердце. По-моему, доктор Рено сделал такой укол, но не стал ждать, пока лекарство подействует. Он очень спешил уйти. В последнюю минуту Эд, очевидно, сказал ему такое, что утвердило его в мысли: тут приложила руку Мирна. Конечно, доктор уверен: мы спрятали труп и тем самым избавились от него, что никто иной, как сама Мирна проникла к покойнику, надела его пижаму, а потом вылезла из окна. Если вы хотите знать мое мнение, мне кажется, доктор заметил, что сердце Эда остановилось, и ввел ему адреналин или какое-то другое лекарство и вышел. От такого сильного средства Эд пришел в себя, собрал свои силы и поднялся. Когда обнаружилось, что дверь заперта снаружи, он запаниковал, выбрался через окно, вскочил в первую попавшуюся машину и уехал. Глупо думать, что такое хрупкое существо, как Мирна, могла поднять тело взрослого мужчины. А почему, собственно, мы должны бояться вскрытия? Он ведь заболел задолго до нашего приезда.
— Где его вещи? — спросил Мейсон. — Одежда, багаж?
— Все в конторе шерифа. Его помощник еще продолжал вести официальное расследование, когда мы уходили. Мы отправились во Фресно и позвонили вам оттуда. Вы просили нас приехать в Сан-Франциско, что мы и сделали. Покидая Кремптон, мы сказали помощнику шерифа, куда потом переслать вещи Эда.