— В действительности-то, мистер Бум, некоторые фруктовые деревья тоже дают густую тень. Возьмите, для примера, фиговые пальмы…
— Одну минуточку! — вмешался Холдер, в его голосе звучал гнев. — Я провожу расследование, мистер Мейсон. В данный момент допрашиваю мистера Бума, потому вынужден просить вас соблюдать тишину.
— Независимо от того, будут ли содержаться в утверждениях Бума некоторые неточности?
— Независимо от всего! — окончательно обозлился Холдер. — Я прошу вас сидеть тихо.
— Прекрасно. Полагаю, все, находящиеся в этом помещении, слышали, мне предложено соблюдать тишину, независимо от того, будут ли в показаниях Бума неточности или нет. Больше я не стану прерывать. Продолжайте.
— Вы заходили в этом дом? — спросил Холдер.
— Заходил.
— По чьей просьбе?
— Мейбл Нордж.
— Кто она такая?
— Как я понял, личный секретарь Эда Дейвенпор-та. Я ее довольно часто видел в Парадайзе.
— Вы были знакомы с Дейвенпортом при жизни?
— Да, я с ним несколько раз разговаривал.
— И вы приехали в этот дом по просьбе Мейбл Нордж?
— Да, она звонила в полицию.
— Что вы обнаружили?
— Обнаружил незапертую дверь, всюду горел свет, а мистер Мейсон и мисс Стрит чувствовали себя как дома.
— Что еще?
— Мейбл Нордж поручила мне отыскать письмо, написанное мистером Дейвенпортом и оставленное у нее, с указанием открыть его в случае его смерти.
— Что вы сделали?
— Я нашел письмо, то есть нашел шкатулку для документов, в которой находился запечатанный конверт. На конверте рукой мистера Дейвенпорта было написано, что письмо нужно вручить полицейскому в случае его смерти.
— Что вы с ним сделали?
— Я забрал его под свою ответственность.
— Этот конверт находится при вас?
— Вы его взяли.
— Вы отдали его мне, не так ли?
— Совершенно верно.
— И он находится у меня, в этом столе. Вы узнаете конверт, если увидите его?
— Конечно.
— Каким образом?
— Потому что я расписался на нем.
— И поставили дату?
— И поставил дату.
— Что вы сделали с ним позднее?
— Отдал его вам.
— У нас состоялся разговор о том, как следует поступить с письмом, не так ли?
— Правильно.
— И я положил его в сейф?
— Вероятно. Вы мне сказали, что положили его в сейф.
— А сегодня утром мы вновь собрались все вместе?
— Правильно.
— И решили, нам лучше посмотреть, что находится в конверте?
— Точно.
— Мы распечатали его?
— Да, сэр.
— В нем ничего не оказалось, кроме нескольких совершенно чистых листков бумаги?
— Верно.
— Тогда мы начали разглядывать конверт и решили, что с ним кое-что сделано?
— Верно.
— Тогда мы вызвали эксперта по подобным делам, и он сообщил нам: конверт был вскрыт над паром, а затем вновь заклеен канцелярским клеем, причем на протяжении последних суток.
— Правильно.
— Ол-райт, — сказал Холдер, поворачиваясь к Мейсону. — Что вы можете сказать по этому поводу?
— Я бы сказал, что вы задавали вопросы слишком быстро, а Бум отвечал на них без малейшего колебания.
— Нет, нет, я не это имел в виду… Что вы можете сказать относительно точности данного заявления?
— Великий Боже! Вы поражаете меня… Вы же сами просили меня не открывать рот, даже когда его заявления неточные.
— Я просто не хотел, чтобы вы его прерывали.
— Нет, вы соизволили выразиться совсем не так, тут нет никакого сомнения, — покачал головой Мейсон. — Обождите минуточку, мистер Бум, и he надо сердиться. Полагаю, вам кажется, что ваши заявления точны и правильны, но я с вами не могу согласиться.
— Почему они неверны? — спросил Холдер.
— По многим пунктам. Например, мистер Бум сказал: Дейвенпорт написал своей рукой на конверте, что в случае его смерти письмо нужно вручить полицейским.
— Верно.
Мейсон решительно повернулся к Буму.
— Вы встречались с Дейвенпортом раньше?
— Встречался.
— Вы не знали, что он умер?
— Я этого не знаю даже сейчас. Мне сказали о его смерти.
— Вот теперь, — заметил с улыбкой Мейсон, — по-моему мнению, вы отвечаете на вопросы так, как следует, мистер Бум. Вы ограничиваете свои заявления известным вам лично. Вы сказали, письмо надписано рукой мистера Дейвенпорта, но ведь в действительности вы этого не знаете, верно?