Марк задумчиво взглянул в полные мольбы глаза де Менара. На лице рыцаря застыло такое страдальческое выражение, что сжималось сердце. У Марка не было оснований сомневаться в его искренности. В сущности, де Менар был простодушным провинциальным рыцарем, искренним и благородным, и при этом скромным. Он мог бы сейчас напомнить Марку, как тот в порыве благодарности за спасённые жизни свою и своих товарищей воскликнул много лет назад: «Теперь я в долгу перед вами, господин де Менар!» Мог бы, но не желал этого делать. Он просил о помощи, и Марк понимал, что, наконец, пришло время вернуть ему тот давний долг.
— Хорошо, — кивнул он, — я постараюсь расследовать убийство вашей тётушки, но мне понадобится ваша помощь. Я не могу взяться за это дело официально. Его расследует полиция магистрата. К сожалению, между тайной полицией короля и господином Буланже сложились довольно натянутые отношения, потому я вряд ли получу от него содействие. К тому же я не могу действовать и как служащий тайной полиции, поскольку её глава граф Раймунд не поручал мне это расследование. Таким образом, вам придётся помочь мне при необходимости опросить родственников и друзей вашей покойной тётушки…
— Я всё сделаю! — заверил его де Менар. — Сейчас все мы: её племянники и племянница здесь в Сен-Марко. Мы собрались, чтоб провести поминальные обряды по прежнему графу де Монтезье, нашему дяде, который так же был добр к нам. Я всех предупрежу и попрошу о полном содействии. Да они и сами не откажутся поговорить с вами. Мы все любили тётушку!
— Хорошо. Тогда я оставлю это странное послание у себя. Возможно, оно мне пригодится. Теперь скажите, вы помните имя сыщика полиции магистрата, который расследует это дело?
— Конечно! Его имя Брешо!
— Отлично! Я с ним знаком. Он, безусловно, даст мне нужные сведения. Теперь расскажите мне о вашей семье.
— Вы думаете, кто-то из них замешан? — встревожился де Менар.
— Ещё не знаю, но меня смутило ваше упоминание о том, что сгорел флигель вашей тётушки. Насколько я понял, Монтезье тоже находится в Оверни? Это далеко на юге. Если это не совпадение, то, действительно, может быть замешан кто-то из родственников или друзей.
— Мне трудно в это поверить, — пробормотал де Менар. — Тётю любили все… Но если это необходимо, то извольте! Тётя была младшей из трёх дочерей графа де Монтезье. Они рано осиротели, их единственный брат, получивший титул и наследство, был ещё очень юн, потому её отдали на воспитание в обитель ордена святой Иветты Овернской. Там ей дали хорошее воспитание, обучили манерам и привили дисциплину и набожность. В пятнадцать лет брат выдал её замуж за барона де Мореля. Тот был старше её на двадцать лет, но брак оказался удачным. Они искренне полюбили друг друга и, овдовев в двадцать четыре года, она так больше и не вышла замуж. К сожалению, детей у неё не было, потому она заботилась о своих племянниках. Нас было четверо: я, мой брат Анри, Гийом де Марсо и Альбер де Шарон. У Альбера есть старшая сестра Моник, которая вышла за виконта де Лапера и племянник Клод де Лапер.
— Вы сказали, вас было четверо?
— Да, к сожалению, мой брат Анри погиб ещё при короле Армане. Гийом де Марсо унаследовал от дяди титул графа и поместье. Альбер де Шарон до последнего времени служил в гарнизоне цитадели Альмарик, но затем ушел в отставку. Он женился на воспитаннице тётушки Ванессе, она дала за ней хорошее приданое и они купили дом здесь в Сен-Марко. Альбера всегда тянуло в столицу.
— Значит, у неё ещё была воспитанница?
— Да, тихая, кроткая и очень красивая девушка, дочь её умершей подруги. Они с Альбером живут на улице Плюща. И, наконец, виконтесса де Лапер… Бедняжке Моник не повезло с мужем. Он был гуляка и игрок и прокутил своё состояние и её приданое, а потом погиб на дуэли. Её сын Клод, увы, пошёл в отца и подвержен тем же порокам. Он не злой мальчик, но слишком избалован. Тётушка его обожала, а он был очень мил и почтителен с ней. Впрочем, я слышал, она часто давала ему деньги. Моник превратилась в почтенную, но бедную вдову, которая вечно ходит с молитвенником и чётками и не пропускает ни одной службы в храме святой Селесты.