— Мне удалось выделить яд, и я испытал его на мышах, — кивнул тот. — Я хорошо помнил симптомы отравления у Клодины и не мог избавиться от мысли, что уже когда-то читал или слышал что-то подобное, и, в конце концов, решил поговорить с Огастеном. Он лечил не только истеричных фрейлин и славных рыцарей, и его опыт куда богаче, чем мой. Он сразу же сказал, что это очень похоже на яд, который называется аманита.
— Погоди… — Марк нахмурился, — но ведь аманита — это… мухомор?
— Да, тот самый весёленький красный с белыми точками гриб, у которого на ножке красуется такая забавная кружевная юбочка. Он ядовит, и отравление этим грибом вызывает именно такие симптомы, — он снова взялся за книгу и прочёл: — «потливость, слюноотделение, рвота, диарея, замедление сердцебиения, сужение зрачков, резкие боли в животе, дыхательные спазмы, судороги», то есть весь набор, который я наблюдал у Клодины. А вот что здесь написано о бреде: «приступы смеха сменяются вспышками гнева, галлюцинации дополняются изменением очертаний и удвоением предметов, затем начинаются цветовые видения и слышаться потусторонние голоса». Руководствуясь этой книгой, я провёл ещё ряд тестов и окончательно убедился, что мы имеем дело с аманитой.
— Странно, — проговорил Марк, задумавшись. — Мне в своей жизни часто приходилось сталкиваться с отравлениями, но я не припомню, чтоб кого-то травили этим ядом. Не проще ли взять мышьяк или белладонну?
— Проще! Видишь ли, чтоб отравиться насмерть этими грибами, нужно съесть их слишком много. Обычно этот яд не смертелен, из-за своих качеств, наводящих видения, его часто используют при осуществлении колдовских ритуалов или при гадании, чтоб выйти за пределы нашего мира. Тут написано, что настой мухомора очень распространён в магических практиках диких племён, населяющих густые леса на западе нашего континента. Для них это обычное дело, они употребляют этот отвар, чтоб общаться со своими богами и предками.
— Подожди, эти грибы растут в наших лесах повсеместно, но смертельные случаи отравления крайне редки.
— Именно потому, что в грибах концентрация яда невелика.
— Но Клодина умерла!
— Потому что в капсулах — концентрированный яд. Это не отвар, не сушёная мякоть гриба, это специально приготовленный экстракт. Его изготовил тот, кто умеет готовить экстракты и имеет под рукой необходимое оборудование. Я полагаю, что Клодина уже давно, может, с месяц, то есть с появления самых первых симптомов получала этот яд в поддельных пилюлях. Постепенно она слабела, яд в теле накапливался, а больные почки только ускоряли процесс. Но, уверяю тебя, на это ушло немало отравы, и пилюли ей подменяли не раз и не два, а не менее четырёх раз. Убийца действовал упорно и целенаправленно, и он очень хорошо осведомлён о действии этого яда.
— То есть, это опять же, скорее всего, лекарь или аптекарь?
— Да, но с весьма необычным жизненным опытом. Ведь он должен был столкнуться с примером применения аманиты и научиться готовить экстракт из обычных грибов. Сразу скажу, в этой книге не написано, как это сделать, и я этого не знаю, тем более что тут указано, что при нагревании яд распадается.
Выйдя из комнат Фрессона, Марк остановился у окна, глядя на яркие фонарики, висевшие среди кустов и деревьев в садике, разбитом во внутреннем дворе. За ним в окнах горели свечи, и слышалась музыка. Уже наступил вечер, и дворец снова готов был погрузиться в бесконечный праздник придворной жизни, с её весельем, танцами, пирушками, любовными свиданиями и интригами, которые плелись под переливы струн и смех фрейлин. Но красавицы Клодины де Шаброль уже не будет среди них. Она, несмотря на болезнь, так отчаянно цеплялась за своё место, так боялась потерять саму возможность каждый вечер нырять в этот круговорот игр и страстей, так упорно копила себе на жизнь за этими стенами, и умерла, безжалостно убитая кем-то. И Марк вдруг понял, что этот человек должен был её сильно ненавидеть. Если он знал, как долго и мучительно она будет умирать, постепенно погружаясь в безумие, и рискуя тем, чем дорожила более всего, и при этом хладнокровно отправлял ей раз за разом пилюли, начинённые ядом, то как же глубока должна быть его обида на эту женщину. Кого она могла так обидеть? На ум ему приходил только один человек — её бывший жених Матис де Серро, рыцарь свиты графа де Вермодуа. Именно его любовь она предала, его жизнь разрушила, обрекла на позор, мучения и заточение в месте, которое лишь немного отличается от ада. Но Матис де Серро умер через два года заточения. Может, у него был друг или родственник, который желал отомстить за него? Но почему он сделал это только теперь, через четыре года после смерти де Серро?
Марк покачал головой, он понятия не имел, можно ли теперь найти кого-то, кто знал этого рыцаря. Прошло шесть лет с тех пор, как его увезли из Сен-Марко на запад, где ему суждено было умереть в золотых копях. Король Ричард разогнал многих из тех, кто мог его знать. Кто-то умер, кто-то был изгнан. Сам граф Вермодуа — сподвижник королей Эдмонда и Армана тоже покинул двор и уехал в своё далёкое поместье на юго-востоке. С тех пор никто ничего о нём не слышал. Он не вассал короля и мог оборвать все связи с тем, кто нанёс ему оскорбление.
Единственное, что приходило Марку в голову, это попытаться выяснить что-то об отце Клодины. Торговец Бошан умер, но не связана ли его смерть со смертью дочери? И что за призрак поселился в его доме?
По спине пробежал неприятный холодок. Марк не любил призраков. Они пугали его, как всё непонятное и опасное, с чем он не мог справиться с помощью своего меча. И всё же он чувствовал, что должен пойти туда. Но не сейчас, на ночь глядя. Пусть следующее утро тоже будет тёмным, всё-таки это будет утро.
Немного подумав, он решил отправиться домой. Теперь у него снова был дом, куда можно вернуться после тяжёлого дня, только теперь уже не нужно было идти к нему через весь город.
Подходя к своему дому, он невольно задержался на некотором расстоянии, чтоб снова окинуть взглядом величественный фасад, украшенный стройными рядами арок. Теперь он выглядел ещё красивее, потому что в окнах горели свечи, а высокую, окованную бронзой дверь освещали два больших фонаря с цветными стёклами.
Войдя в нижний зал, он с удовольствием осмотрелся, снова напомнив себе, что теперь это его дом. К нему тут же кинулся молодой лакей, чтоб принять плащ и перчатки, а навстречу выбежал счастливый Валентин, за которым, радостно тявкая, нёсся его подросший белый щенок. Марк подхватил мальчика на руки, и собачка закрутилась у его ног, возбуждённо повизгивая, а потом из дальних комнат появилась Мадлен в атласном розовом платье, и он понял, что не хочет больше думать ни о несчастной фрейлине, ни о жестоком отравителе.
— У нас в гостях его сиятельство маркиз де Лианкур, — сообщила Мадлен, слегка подпортив его благостное настроение.
— Он действительно считает, что он в гостях? — уточнил Марк, опуская Валентина на пол. — Неужели?
— Он очень милый и заботливый! — тут же вступилась за старика Мадлен, и Марку осталось только улыбнуться в ответ, вспомнив, как отчаянно кидалась на защиту своего доброго дядюшки Орианна.
— Судя по всему, он умеет ладить с рыжими красавицами, — съехидничал он.
Маркиз ожидал его в красиво обставленном кабинете, куда Марк до сей поры заглядывал только раз мимоходом. Он стоял возле книжных полок и листал какую-то книгу. Увидев внука, он улыбнулся.
— Ты припозднился. Тебя задержал король?
— Я виделся с ним, но только утром, — ответил Марк. — Он поручил мне весьма неприятное дело, и я весь день на ногах. Полагаю, что ужин уже готов? — он невольно взглянул на книжную полку и его глаза вспыхнули. Он подошёл ближе, читая названия книг на теснённых золотом корешках. — Откуда здесь столько сокровищ! — невольно вырвалось у него.
— Их собирали графы де Лормы, и я в том числе, когда ещё был наследником де Лианкуров. Аделард успел добавить сюда только вот эту книгу, «Искусство боя», написанную бароном де Рео.
— Но ведь сохранилось всего три экземпляра этой книги! — воскликнул Марк. — Одна в королевской библиотеке, вторая в библиотеке альдора Синего грифона, а третья…