— У тебя, — маркиз подал книгу ему. — Впрочем, тебе это теперь не интересно, ты ведь не собираешься больше воевать!
— Увы, — проворчал Марк, листая рукописные страницы. — Моя война вряд ли когда-нибудь закончится. На страже мира часто приходится стоять с мечом в руках.
— Почитаешь её потом, а сейчас пойдём ужинать, мой мальчик, — усмехнулся маркиз, с удовольствием глядя, с каким трепетом его внук касается старинных листов пергамента, испещрённых изящными буквами, вышедшими из-под пера переписчика.
Он настоял, чтоб за столом с ними сидела Мадлен, и во время ужина с удовольствием обсуждал с ней нравы при дворе, новую моду, которая казалась ему довольно странной, и свежие сплетни, принесённые в её дом многочисленными гостьями, как предлог визита. Всем хотелось посмотреть на загадочный особняк де Лормов внутри.
Потом Мадлен ушла, сославшись на хозяйственные дела, а Марк и его дед задержались за столом, смакуя вино и обсуждая более важные дела. Маркиз явно вознамерился вернуться ко двору и занять там привычную для него позицию, обеспечивающую его влияние на дела королевства, а для этого ему нужен был максимум информации о том, что происходит во дворце. А Марк был поистине бесценным её источником, тем более что ему были известны не только факты, но и их тайная подоплёка.
Кувшин с вином уже опустел, но их разговор всё так же продолжался, и Марк уже начал получать от него удовольствие, когда неожиданно на пороге гостиной появилась Мадлен. Она была бледна и тяжело дышала, её глаза расширились. Марк встревоженно вскочил, глядя на неё, но она только указывала куда-то назад и качала головой.
— Там… внизу… — наконец с трудом смогла выдавить она.
Спустя несколько минут Марк стоял посреди самого нижнего зала в подвале своего дома и ошарашено смотрел на стоявшие вдоль стен сундуки. Он видел их раньше, но тогда они были заперты на замок. Теперь же их крышки были откинуты, и в свете укреплённых на стене факелов в них сияли россыпи серебра в слитках и монетах, аккуратно уложенные сервизы и церемониальная посуда, отделанная полудрагоценными камнями. В некоторых сундуках стояли ларцы, доверху наполненные золотыми монетами и украшениями, причём это были мужские массивные цепи, браслеты и пояса, а также искусно сделанное оружие. Всё это сверкало россыпями рубинов, изумрудов и сапфиров.
— Что это такое? — спросил Марк, оглядывая ряд сундуков. — Откуда всё это?
— Ты думаешь, что графы де Лормы ходили в рубище и ели с глиняной посуды? — небрежно поинтересовался маркиз. — Или полагаешь, что они отправлялись в бой, натянув ржавую кольчугу? Где же это? — он решительно направился к крайнему сундуку и, откинув бархатную ткань, извлёк оттуда красивый шлем, отделанный золотыми узорами. — Вот он, мой доспех, в котором я победил на королевском турнире, устроенном в честь нашей победы над алкорцами. Это было ещё при короле Франциске. Вон ту чашу… Нет, другую, ту, что с вставками из опала, я заказал в год рождения Аделарда и подарил ему после того, как он получил титул графа де Лорм. А это пояс моего деда. Он надевал его по торжественным случаям. Его я тоже подарил Аделарду. Теперь это всё твоё.
Марк молча смотрел на него. Маркиз рассмеялся.
— Ты думал, что если твой титул принадлежит наследникам, то это что-то не такое уж важное? Нет, мой милый, де Лормы — это полноценный род. Кстати, почему бы тебе не добиться от короля, чтоб титул стал просто наследуемым?
— Нет, — отрезал Марк.
— Ладно, — пожал плечами маркиз. — Вернёмся к этому позже. А чего ты испугалась, моя милая девочка? — он ласково взглянул на потрясённую Мадлен. — Уж не решила ли, что здесь мы прячем награбленные сокровища? Уверяю тебя, здесь всё приобретено честной службой на благо королей Сен-Марко.
— Это всё наше? — растерянно проговорила она, озираясь по сторонам. — Но почему здесь?
— Ты права, моя милая, — озабоченно кивнул маркиз. — Этой красоте место наверху, ну кроме денег, разве что. Но ведь дом столько времени пустовал, вот и пришлось всё ценное спрятать в подвале. Я уверен, что ты найдёшь наверху место для этих милых безделушек. Здесь есть и женские драгоценности. Тебе будет, чем удивить двор на ближайших пирах. Но это всё потом! А пока закрывайте сундуки и пойдём наверх. Тут слишком душно.
Мадлен поднялась первой, а Марк задержался, чтоб помочь деду преодолеть крутые ступени, ведущие из подземелья.
— Ты поражён? — спросил маркиз, остановившись на площадке лестницы, чтоб немного отдохнуть. — Неужели ты думаешь, что в подвалах де Клермонов и Вайолетов нет таких сундуков? Или этот твой странный друг граф Блуа, который вышагивает по дворцовым залам, увившись золотыми кружевами, не хранит в своём доме сундуки с золотом и серебром? Почему ж тебя это так удивило?
— Удивило? Пожалуй, нет, скорее, испугало, — немного подумав, признался Марк. — Я привык жить налегке, сегодняшним днём. Такая жизнь обеспечивает определённый уровень свободы. В этой сокровищнице я увидел угрозу как раз этой свободе.
— Свобода не зависит от подобных вещей, Марк. Многие люди, которые, как ты говоришь, живут налегке, на самом деле страдают от безденежья, они завидуют другим, клянут свою судьбу и ищут любую возможность получить монету-другую. Они рабы своей нищеты. А есть рабы своего богатства. Но ты не из них. Я не хочу, чтоб то, что я тебе навязал, стало для тебя обузой. Бери из этого только то, что тебе нужно, остальное передашь своему сыну. Ты вовсе не обязан менять свою жизнь в угоду образу богатого наследника. Чем больше я на тебя смотрю, тем больше ты нравишься мне именно таким, каков ты есть, потому что я узнаю в тебе себя. Ты вряд ли был бы другим, если б я забрал тебя к себе в детстве. Ты горд, но благороден, стремишься к справедливости и беззаветно верен королю и своим друзьям. Не знаю, какой из тебя получится хозяин Лорма и Лианкура, но, полагаю, ты достаточно умён и хорошо разбираешься в людях, чтоб подобрать и расставить нужных людей в нужных местах. А больше от тебя ничего и не требуется.
— Как будет согласовываться с этим, — Марк указал вниз, туда, где в темноте нижнего зала стояли сундуки, — моя служба в тайной полиции?
— Если король желает тебя видеть на этом посту, а ты чувствуешь себя там на своём месте, то я не вижу противоречия. Поговорив с тобой сегодня, я понял, что ты прекрасно осведомлён обо всём, что происходит при дворе, и при этом имеешь влияние на короля, — маркиз заметил, как нахмурился Марк, и добавил: — хотя и не пользуешься этим для своей выгоды. Но учитывая его отношение к тебе, твоя служба уже не кажется чем-то странным. И если служить в тайной полиции тебе не помешал Ричмонд, так почему должен помешать Лорм?
— Допустим, — кивнул Марк. — А что ещё я должен знать об этом доме? Здесь ведь полно секретов?
— Как в каждом большом старом доме, — пожал плечами старик. — Я и сам не всё знаю. Со временем разберёшься.
— Но привидений тут нет?
Маркиз задумался, а потом покачал головой.
— Не припомню ничего такого. Хотя отец рассказывал мне, что как-то поймал в доме шайку воров, пытавшихся обчистить сокровищницу, и замуровал их где-то в подвале. Даже не знаю где. Так что если будешь здесь что-то перестраивать и наткнёшься на их бренные кости, не удивляйся.
— Превосходно, — пробормотал Марк, глядя в темноту отходящего от лестницы коридора.
— Я отдохнул, пойдём дальше, — произнёс маркиз и опёрся на его руку.
Поздно вечером, когда Марк уже лежал в постели в новой, непривычно просторной спальне, и Мадлен, прижавшись к нему под одеялом, положила голову ему на грудь, он снова вернулся к своим невесёлым мыслям, поражаясь тому, что с тревогой воспринимает то, что другие бы восприняли с необыкновенной радостью. А тут ещё Мадлен вдруг приподнялась и, пытаясь разглядеть лицо мужа в темноте, прошептала:
— Марк, я никак не могу поверить в то, что происходит! Этот огромный дом, те сундуки с золотом и серебром в подвале… Неужели всё это наше?