— Там было что-то про отравление подружки? — заинтересовался Марк.
— Да, главного героя предаёт подруга, он страдает, переживает плен и заточение, лелеет в душе месть, потом возвращается в родные края и жестоко расправляется с ней. Я покрывался холодным потом, читая, как он опоил её цикутой и смотрел, как медленно и мучительно она умирает, а он описывает ей свои страдания. В конце концов, я думаю, что его правильно за это казнили. Вот только четвертование — это слишком, можно было просто повесить или обезглавить. Да что я вам рассказываю! Теперь вы уже не пылкий юноша, и для вас, как для сыщика, будет интересно ознакомиться с этим произведением. Почитайте, получите удовольствие, если не от сюжета, то от изящного стиля изложения.
— Честно говоря, я понятия не имею, есть ли у меня эта книга. Я лишь мельком осмотрел книжные полки в кабинете и не знаю, что хранится в библиотеке.
— О, «Вертрад» там наверняка есть! Но чтоб вам не тратить время, перерывая сотни книг, а в вашей библиотеке их наверняка немало, я пришлю вам утром свой экземпляр.
— Я буду вам благодарен, Габриэль.
— Они уже забыли про церемонии! — рассмеялась Флоретта, взглянув на них.
— Конечно, иначе смешно звучит: «Как поживаете, ваше сиятельство?», «Неплохо, ваше сиятельство!», — передразнила их Мадлен.
— А можно и мне звать своего нового брата по имени? — поинтересовалась Флоретта, взглянув на Марка.
— Я буду счастлив, сестрица!
— Тогда и Мадлен пусть зовёт меня братом! — воскликнул Клермон. — Ты ведь не против? Марк не против!
— Я согласна, — кивнула та.
Они снова засиделись допоздна, и уже ночью Марк и Мадлен проводили Клермонов до двери. Габриэль, влюблённо глядя на своих новых родичей, пригласил их с ответным визитом на следующий вечер и пообещал, что устроит в их честь роскошный приём, а потом напомнил себе, что утром должен отправить свояку «Вертрада», после чего откланялся.
Утро было светлым, и Марк немного задержался в постели, обнимая жену и слушая её счастливый голосок. Она всё ещё не могла успокоиться, радуясь тому, что снова обрела любимую сестру, которая теперь, к тому же, будет жить совсем недалеко от неё.
Потом он всё же встал и пошёл завтракать. Прислуживавший за столом лакей сообщил, что недавно приходил посыльный от графа Клермона и принёс какой-то свёрток. Развернув голубой шёлк, перевязанный синей лентой, Марк увидел старинную книгу в солидном переплёте, к которой был приложен белый конверт из дорогой бумаги. В нём оказалось официальное приглашение на приём, который граф и графиня Клермон этим вечером дают в честь барона де Сегюра, графа де Лорма и его супруги. Марку как-то не верилось, что Габриэль сам встал в такую рань, чтоб отыскать книгу и написать приглашение, скорее, ещё ночью, вернувшись домой, он вызвал секретаря и дал ему поручение. Эта мысль снова напомнила ему о куче так и не разобранных писем на столе кабинета. Теперь он мог позволить себе второго секретаря, но где взять достаточно образованного и надёжного человека?
Он размышлял об этом по дороге в Серую башню, но, поднявшись в свой кабинет, всё же решил вернуться к расследованию смерти бедняжки Клодины. Какое-то время он сидел за столом, обдумывая известные ему на данный момент факты. Он уже не сомневался в том, что оба убийства связаны с печальной участью Матиса де Серро, однако сам он был уже мёртв, и Марку так и не удалось выяснить, кто ж мог так близко принять к сердцу его гибель, чтоб начать убивать спустя несколько лет после неё. Поняв, что двигаться в этом направлении пока некуда, он решил вернуться к вопросу о том, как были подменены пилюли от болезни почек. Единственное место, где по его разумению это могло быть сделано — это дом аптекаря Дельмаса. И потому он решил снова допросить его.
Несчастный аптекарь совсем пал духом. Он был растерян и напуган, хотя в его настроении теперь появилась какая-то обречённость. Его ухоженные руки теперь были покрыты грязью, волосы встрёпаны, а на щеках появилась щетина. Марк даже почувствовал некоторую жалость к этому человеку и потому в этот раз не стал обвинять и запугивать его. Он предложил ему сесть напротив и снова принялся задавать вопросы.
Для начала он расспросил его об учениках. Как он уже знал, все они были сыновьями аптекарей, причём тех, кто явно добился определённых успехов на этом поприще. Все они жили в домах своих родителей и приходили в дом учителя только на дневное время. После этого Марк снова спросил его, кто ещё часто бывает в его доме и мог незаметно попасть в лабораторию, на что Дельмас категорично ответил, что в лабораторию в его отсутствие могут входить только ученики. К нему часто приходят клиенты и коллеги, чтоб посоветоваться или просто поговорить о том, о сём, но он принимает их в лавке, в кабинете или в жилой части дома. Некоторые аптекари бывают и в лаборатории, но никогда не остаются там одни.
— Когда вы покидаете лабораторию, вы запираете дверь на ключ? — спросил Марк.
— Да, но он висит рядом на гвозде, — пояснил Дельмас.
— Где вы хранили приготовленные для госпожи де Шаброль пилюли?
— На полке возле окна. На коробочке была прикреплена записка с её именем.
— Эта коробочка какая-то особенная?
— Нет, мы все используем эти деревянные коробочки для таких лекарств. Их заказывают сразу по несколько дюжин на Столярной улице.
— Значит, кто-то мог просто заменить коробочку на полке, пока вы отвернулись?
— Но зачем это делать? — измученно простонал Дельмас.
— Это оставьте мне, просто скажите, такое возможно?
— Конечно. Но я не представляю, кто это мог сделать.
— Кто-то мог подкупить одного из ваших учеников?
— Не думаю, — покачал головой он. — Это всё серьёзные юноши из почтенных семейств. Я не беру на обучение разгильдяев.
— Как часто вы изготавливали лекарство для госпожи де Шаброль?
— Примерно раз в семь-десять дней. Чаще — семь, чтоб если пилюли у неё закончатся раньше, я мог отправить ей новую порцию сразу же.
— То есть коробочка ещё два-три дня стояла на полке?
— Иногда и больше. Если у меня было время, то я делал их заранее, вскоре после того, как забирали предыдущую.
Марк задумался.
— Кто ещё, кроме ваших учеников и вас регулярно заходил в лабораторию?
— Ну, моя жена, иногда забегали дети. Де Перрен тоже заходит, когда я работаю.
— Вы имеете в виду кавалера де Перрена?
— Да, мы с ним подружились. Он милый, совсем не чванливый человек, хотя и дворянин. Он заходит ко мне поболтать, и мы беседуем, пока я работаю. Он неплохо разбирается в травах, покупает книги на эту тему, читает их и рассказывает мне, что узнал интересного. Обычно его рассуждения звучат довольно наивно, но иногда ему удаётся отыскать очень интересные рецепты.
— А он не готовит лекарства сам?
— Только не у меня! Я знаю, что его тесть Меро иногда позволяет ему помогать в лаборатории, но у него всего один ученик и тот бездельник, так что порой ему нужна помощь. Я же вполне справляюсь сам и, если честно, не люблю, когда кто-то трогает мои вещи.
— Понятно, — кивнул Марк. — А что вы знаете о де Перрене?
— Немного. Он младший сын мелкопоместного рыцаря, участвовал в войне, попал в плен и несколько лет находился в заточении, где с ним жестоко обращались. Там он и подхватил свою лёгочную болезнь. Вернулся в Сен-Марко недавно и вскоре познакомился с Меро, который отнёсся к нему с участием, потом женился на его дочери. Он неплохо обеспечен, говорит, что получил наследство. Служить ему не позволяет здоровье, он сильно болен, да и не молод. Сейчас, когда наступил мир, даже молодые здоровые рыцари не могут найти себе место, что уж говорить о нём. Так что он предоставлен самому себе и, чтоб не бездельничать, помогает тестю, читает книги, много гуляет, что очень полезно в его состоянии. И заходит ко мне поболтать, если конечно я не слишком занят.