Марк бросил взгляд на вышивку и должен был признать, что она действительно очень хороша. В комнате было чисто, пахло пряными травами, пучки которых были разложены на каминной полке. На стене рядом с гобеленом висел небольшой портрет в потемневшей резной раме, изображавший красивую молодую женщину со старомодной высокой причёской, покрытой вдовьей вуалью. На ней было чёрное траурное платье, но оно лишь подчёркивало её светлое личико с нежным румянцем, озарённое мягкой полуулыбкой.
— Это Диана дель Рео, — пояснил Фонтейн, — прапрабабка Бланки. Дама благочестивая и полная достоинств. Бланка явно пошла в неё. Увы, былой блеск этого замка давно остался в прошлом… Может, потому что здесь всегда хозяйничали женщины.
— Что в этом плохого? — спросил Марк.
— Ничего, если не считать того, что этот мир слишком жесток к бедняжкам. Всё равно у женщины должен быть мужчина, который защитит и обеспечит её.
— Возможно, ты прав.
— Попробуй вино! — Фонтейн вернулся к столу и, наполнив кубок, протянул его Марку. — Это молодое вино Марны. Конечно, его не сравнить с легендарным нектаром Лианкура, но оно тоже неплохое.
— Пожалуй, — согласился Марк, попробовав вино. — После года выдержки оно будет и вовсе выше всех похвал.
— Так и было б, но мы выпьем его раньше!
Дверь скрипнула и, наконец, появилась хозяйка замка. Она выглядела немного смущённой, и всё же старалась держаться легко и непринуждённо. Теперь она была одета в бордовое платье, украшенное льняным кружевом. Оно подчеркивало её тонкую талию и прямую осанку. Её пышные тёмно-каштановые волосы были перевиты красной атласной лентой и аккуратно уложены, только круто завитой локон струился по смуглому плечу. Её лицо теперь вовсе не казалось Марку таким уж некрасивым. Длинный нос уравновешивали высокие скулы, глаза были вовсе не круглые, а миндалевидные и слегка раскосые, к тому же зеленоватого цвета, и их блеск подчёркивали высокие, изогнутые брови. Немного резкие черты выдавали её решительный характер, а улыбка при этом была сдержанной и милой. Конечно, её нельзя было назвать красавицей, но всё же в её облике было что-то очень привлекательное, и потому Марк уже не удивлялся, что бедняга Фонтейн совсем потерял от неё голову.
— Вы не предупредили меня о том, что приедете, Фабьен, — с лёгким укором произнесла она неожиданно низким и при этом мелодичным голосом. — Я была не готова и теперь чувствую себя немного неловко.
Фонтейн тут же кинулся к ней с извинениями и принялся уверять, что не произошло ничего страшного, а потом, вспомнив о друге, повернулся к нему и торжественно представил его девушке.
Марк галантно поклонился и подошёл, чтоб поцеловать даме руку, чем очень её смутил. Её рука была совсем не такой ухоженной, как у придворных дам, но он счёл это допустимым для девушки, которая сама ведёт своё небольшое хозяйство.
— Здесь чудесно, правда, Марк? — продолжал тараторить Фонтейн. — Так уютно и мило! Такие необыкновенные гобелены! Посмотри, это единорог! Такой красивый и милый сюжет! Бланка сама подновила его, и теперь он стал лучше прежнего. Она такая замечательная хозяйка! В замке держат коров и коз, и этот сыр они делают сами! А ещё овцы! Они стригут шерсть и прядут из неё пряжу, а потом ткут тёплое полотно. Бланка подарила мне чудный плед! Я всегда закутываю им ноги, когда становится холодно вечерами. А какой тут воздух! И вид вокруг! Хочешь взглянуть с башни на эти луга и поля? В хорошую погоду вдали видны башни Реймса.
— Сегодня их не видно! — поспешно произнесла девушка, испуганно взглянув на него.
— Но видна река и горная гряда за лесом. Пойдём, посмотрим!
— Это, право же, не совсем удобно, — пробормотала она.
— Может, потом? — спросил Марк, положив руку на плечо Фонтейна и слегка встряхнув его. — Право же, дружище, близость к даме сердца совсем лишила тебя разума. Если хозяйка не хочет показывать нам замок, то зачем настаивать?
— Просто здесь нечего смотреть, — смущённо улыбнулась она. — Мы живём небогато, замок обветшал.
— Ах, прекрасная моя госпожа! — воскликнул Фонтейн. — Я же говорил вам, что для Марка де Сегюра это совсем неважно! Он не избалован и не чванлив, но ценит красоту и уют.
— Он имеет в виду, что когда-то ваш замок показался бы мне райской обителью, — улыбнулся Марк. — Поскольку тогда я сам был бездомным бродягой и умел радоваться горящему очагу и куску хлеба.
— Он много рассказывал мне о вас, — призналась она. — Много хорошего! Да и от других мне приходилось слышать о ваших подвигах на войне. А теперь вы живёте в Сен-Марко и бываете в королевском дворце, и мне даже немного стыдно, что я не могу принять ваше сиятельство надлежащим образом.