– Ему не так плохо, как мне. Он… он… – Лицо ее исказилось от боли; совершенно обессилев, миссис Брэдиссон замолчала.
– Я немедленно осмотрю Джима, – сказала Велма.
Джим Брэдиссон, несомненно, страдал тем же недугом, что и мать, но организм его был более крепким, а ум – ясным.
– Послушайте, Велма, – сказал он, – думаю, нам нужно срочно вызвать доктора Кенуорда.
– Он так много работает, – попыталась возразить Велма. – Я стараюсь не вызывать его ночью без особой надобности. Очень часто причиной острых расстройств в желудке является простое пищевое отравление.
– Я знаю, что такое пищевое отравление, – почти шепотом произнес Джим Брэдиссон. – Но здесь совсем другое. Какой-то другой яд. Мой рот будто набит металлическими опилками, я сгораю от жажды, ужасной, жгучей жажды, которую ничем не погасить. К тому же болят и желудок, и кишечник. К животу невозможно прикоснуться. Я… я уверен, Велма, нас отравили.
– Судороги были? – как можно более небрежным тоном спросила Велма.
– Да, верно, – удивленно воскликнул Брэдиссон. – Я не придал им никакого значения, но сейчас, когда вы спросили… у меня сводило икры. Хотя, я думаю, это не имеет никакого отношения к отравлению. Просто я слишком много ходил сегодня днем. Мы с матерью бродили по холмам, она так старается похудеть.
Брэдиссон улыбнулся. Он нежно любил свою мать, но тем не менее понимал абсолютную тщетность ее спорадических усилий.
– Она только нагуляла сумасшедший аппетит, впрочем, как и я. Мы так хорошо прогулялись, а Нелл Симс приготовила жареных цыплят. Мы с матерью просто набросились на них. Боюсь, сейчас будет очередной приступ. Господи! Даже морская болезнь не так мучила меня.
– Я немедленно позвоню доктору Кенуорду, думаю, ему следует быть здесь.
– Буду вам весьма признателен.
Брэдиссон бросился в ванную. Велма спустилась на первый этаж, чтобы позвонить доктору Кенуорду.
– Боюсь, вам придется приехать, – сказала она в трубку после приветствия.
– Обычное расстройство желудка в острой форме? – спросил врач.
Велма прижала трубку к губам и сообщила:
– Типичный случай отравления мышьяком, вплоть до тонических судорог в икрах.
Велму всегда поражала способность доктора мгновенно переходить из полусонного состояния в полную готовность, как будто он сидел одетый и ждал именно этого звонка.
– Дорога займет у меня не более двенадцати минут. Не спускай глаз с пациентов. У тебя нет под рукой раствора железа?
– К сожалению, нет.
– Хорошо. Сделай промывание желудка и жди меня. Скоро буду.
Доктор Кенуорд приехал менее чем через десять минут, и последующие полчаса Велма работала как никогда в жизни. Доктор Кенуорд не тратил времени на разговоры, а немедленно занялся повторным промыванием желудка, потом ввел пациентам окись железа, чтобы в организме образовался умеренно растворимый арсенит железа, который легко можно будет вывести промыванием. Довольно быстро желаемый результат был достигнут. В два часа пациенты уже спокойно спали, а доктор Кенуорд кивком позвал Велму на совещание в ее комнату.
Велма присела на край кровати, предоставив в распоряжение врача удобное кресло, и не произнесла ни слова, пока тот не уселся и, закурив, не сделал первую затяжку, выдохнув дым со звуком, чем-то похожим на глубокий вздох.
Начался напряженный период ожидания, похожий на бесчисленные другие, которые она делила с доктором Кенуордом во время ночных дежурств. Он сделал все, что могла предложить медицинская наука, но не спешил уходить домой, пока эффект лечения не станет максимальным, пока недуг не отступит. В такие моменты он расслаблялся, как кулачный боец между раундами. Настроенный на бешеную работу мозг оставался в напряжении, но мышцам он позволял отдохнуть, как можно удобнее устроившись в кресле.
– Значит, подавали жареных цыплят? – вдруг спросил Кенуорд.
– Да.
– Миссис Симс заключила контракт на обслуживание этих людей?
– Вероятно. Не знаю, какой именно. Думаю, мистер Кларк доплачивает ей некоторую сумму помимо той, что она получает с других жильцов. Несколько странное соглашение, но жизнь в этом доме вообще полна странностей.
– Цыплят было много?
– Много.
– Их подавали на одном блюде?
– Нет, на двух.
– Одно из них стояло на том конце стола, где сидели миссис Брэдиссон и ее сын?
– Да.
– Вероятно, все можно объяснить этими цыплятами, – задумчиво произнес доктор Кенуорд.
– Объяснить что? Отравление?
– Нет, время, прошедшее между приемом пищи и появлением первых симптомов. Жирная пища замедляет действие яда. Весь вопрос в том, каким образом пища была отравлена, если яд не попал в организмы других. Вы уверены, что цыплят не подавали на отдельных тарелках индивидуально?
– Уверена. Все брали их с общего блюда, передавая его друг другу.
– Оба пациента настаивают, что ничего не ели после обеда. Значит, они приняли яд с какой-то жидкостью.
– Мышьяк?
– Вне всяких сомнений. Миссис Симс спрашивала остальных жильцов, все чувствуют себя нормально. Таким образом… Вы проверили состояние Бэннинга?
– Да, прокралась незаметно в кактусовый сад. И он, и Солти мирно храпят в спальных мешках.
– Они не обедали в доме?
– Нет, они почти всегда обедают на свежем воздухе. Солти очень неплохо готовит в походных условиях.
– Никогда не прописал бы ему подобного режима, но тем не менее он помогает, что и требуется от лечения, – задумчиво произнес Кенуорд. – Я с неодобрением смотрю на них, и они чувствуют себя школьниками, тайком сбежавшими из дома. Победа почти одержана, они получают стимул. Человек всегда стремится делать нечто запретное. Вы можете себе представить… – Он вдруг замолчал, увидев выражение лица Велмы. – В чем дело, Велма?
– Солонка, – сказала медсестра.
– При чем здесь солонка?
Слова просто посыпались из нее, слетая с кончика языка, когда она полностью осознала важность своей догадки:
– Солонка… И Джим, и его мать просто обожают соленое. Не могут жить без соли, посыпают ею все подряд. Поэтому миссис Симс всегда ставит солонку перед ними. Они солили каждый кусок цыпленка, причем обильно. Больше никто не брал солонку, соли в цыплятах было вполне достаточно.
Кенуорд потушил недокуренную сигарету и резко встал:
– Пойдем, нам необходимо взглянуть на эту солонку, но сделать это нужно незаметно.
Они на цыпочках прошли по длинному коридору, тянувшемуся вдоль всего огромного безмолвного дома, спустились по лестнице и вошли в столовую. Велма обнаружила солонку на гигантском буфете. Доктор Кенуорд высыпал немного соли на ладонь, достал из кармана маленькую лупу и резким движением опустил солонку в свой карман.
– Я так и думал, – сказал он. – Правда, потребуется сделать анализ, чтобы подтвердить догадку. Ты просто умница, Велма. Яд был насыпан в солонку, – таким образом, преступник не боялся отравить других. Никому ничего не говори. Я полагаю, нам придется сообщить обо всем окружному прокурору, а я хочу выяснить кое-какие детали. Несомненно, Джим Брэдиссон обвинит во всем Бэннинга Кларка. Кстати, как Брэдиссоны ведут себя по отношению к другим?
– Джим – вполне терпимо, – с некоторым сомнением в голосе ответила Велма. – У него неисчерпаемый запас шуток десятилетней давности, приличные из которых – скучны, грубые – натянуты, тяжеловаты и просто неумны. В целом он старается быть любезным и милым, в чем мог бы преуспеть, если бы не его высокомерие и уверенность в собственной непогрешимости.
– А его мать?
Велма покачала головой:
– Глупа, эгоистична, всепоглощающая любовь к сыну делает ее совершенно несносной. Не может без фокусов. Обманывает саму себя. Вдруг заявляет, что садится на диету, что будет есть то, не будет есть это, потом так же неожиданно забывает обо всем, пока не съест дополнительную порцию. Или попытается незаметно стащить второй кусок пирога, пока никто не видит, как будто меньше потолстеет оттого, что съест его тайком. Ей давно за пятьдесят. Сама она уверяет, что ей тридцать восемь, а ведет себя как двадцативосьмилетняя.