— Не советую, — качает головой он, стараясь, чтобы голос звучал как можно более уверенно и равнодушно. — Палец, знаешь ли, дёрнуться может и бум.
— Нас двое, ты один. Псина тебе не поможет.
Слава усмехается, чувствуя, как приподнимается на спине куртка, а следом из-за пояса исчезает пистолет.
Всего шаг в сторону и рядом с ним наконец-то встаёт Демид.
— Он волк, — поправляет Слава, страстно желая узнать в порядке ли Аня, но понимая, что сейчас не время для этого вопроса.
— Псина. Бешеная, — повторяет Потап, и Слава едва сдерживается от выстрела.
«Не убивать» — напоминает он себе, давя растущее внутри искушение. Ведь никто не узнает, если он нажмёт на спусковой крючок. Это даже не его оружие.
«Всего лишь спор двух охотников зашедший слишком далеко» — нашёптывает что-то тёмное внутри и Слава облизывается. Но всё равно не стреляет. Потому что за спиной напуганная и усталая Аня, потому что Демиду не понравится, если он обагрит руки кровью. Не так.
«А иначе не выбраться» — нашёптывает всё тот же голос.
— Чего у вас там? — кричит Влас снаружи и Слава от неожиданности едва не совершает непоправимого.
— Порядок, — внезапно отзывается Герман. — Оставайтесь снаружи.
— Предлагаю разойтись мирно.
Это глупо, это неправильно. Слава прекрасно знает, что упустит свой шанс их прижать, если охотники сейчас уйдут. Однако другого варианта он не видит.
«Сначала Аня. Живая, здоровая и целая. Потом я их достану. Обещаю, что достану тебя Герман».
— Кончай их и пошли, — недовольно ворчит Потап. — Тут делов на три выстрела.
— Нет! — Герман почти рычит, отвлекаясь на мгновение от них, чтобы обернуться к Потапу. — Он нужен мне живым!
Слава пользуется этим замешательством, всё-таки нажимая на спусковой крючок, но целясь в ноги, а не в грудь. Только вместо хлопка выстрела звучит щелчок осечки. И этим уже пользуется Герман.
Время ускоряется, однако Славе кажется, что это он сам наоборот замедлился.
Он не успевает перезарядить пистолет, как плечо обжигает, а следом приходит боль. Звуки сливаются в общую какофонию: крики за окном, выстрелы, болезненный рык Демида, мат Потапа. Герман дёргает Славу за раненую руку, вызывая в той новую вспышку боли.
Его разворачивают, а в следующий момент Слава уже летит назад, впечатываясь спиной в крепкую жёсткую грудь, а под подбородок упирается ствол.
— Шаг и я вынесу ему мозги, — ласково обещает Герман и припавший на колено полуобратившийся Демид замирает.
— Ты говорил, что я нужен тебе живым, — облизываясь, усмехается Слава и пистолет давит сильнее заставляя задрать голову и заткнуться.
— Потап, уходим.
Страх смешивается с облегчением, и Слава на мгновение прикрывает глаза.
Он понятия не имеет, почему они уходят, но Демида оставили живым. Он позаботится об Ане и выведет её отсюда. Обязательно.
Щеки касается холодный ветер, и Слава шумно втягивает носом свежий воздух.
Здесь нет ступеней, даже приступка, поэтому выйти удаётся без проблем. Слава уже собирается попросить не давить так и позволить хоть немного опустить голову, он ведь не будет сбегать, когда голос Германа заставляет распахнуть глаза и скосить взгляд в сторону.
— Вы нас пропустите и мы уйдём. Тогда никто не пострадает. — Жёстко, холодно, самоуверенно.
Перед ними, насколько удаётся рассмотреть Славе, ощетинившиеся оружием люди. Немного, но их вполне хватило, чтобы повязать оставленных снаружи охотников.
— Руслан, Руслан, я-то думал ты хороший охотник, правильный, — цокает языком, насмехаясь, Герман и Слава понимает, что они пришли. Сабина получила его сообщение.
— Отпусти его, — твёрдо и спокойно требует Руслан, на что Герман только усмехается.
— Он мой билетик на свободу. Так что нет. Тем более не думаю, что вы в ответ отпустите моих людей.
Герман лишь крепче сжимает пальцы на плече, том самом, которое вспорола пуля, и которое не так давно пострадало от языка Таутай-лак. Слава шумно сглатывает, морщась от боли. «Мушка» тут же царапает кожу на горле.
— Мы сейчас отойдём немного, а потом я подумаю, — обещает Герман, продолжая идти, и всего через пару шагов Слава перестаёт видеть и Руслана, и Сабину, и Риту, уверенно придерживающую стоящего на коленях Бурого. Будто он и не раза в два её шире и сильнее.
Герман разворачивается, и Слава снова может видеть в предрассветных сумерках ощетинившихся оружием, но не стреляющих охотников и коллег.
— Прогуляемся, — пятясь, предлагает Герман и чуть ослабляет нажим, позволяя немного опустить голову. — И поговорим.
— О чём? — не разжимая зубов, спрашивает Слава, получая в ответ раздражающий уже смешок.
— О твоём детстве. О твоей матери. О том, что ты мог вырасти прекрасным охотником, но она тебя избаловала, а эти шавки испортили. Ты слаб Владислав, а твоя мать упряма. Упряма и глупа.
Дыхание перехватывает, а Слава спотыкается, наступив на что-то пяткой. Однако Герман его поддерживает, не позволяя упасть, лишь снова царапает шею «мушка» пистолета.
— О чём ты?..
— Герман, — начинает Потап, но тот его затыкает, коротким и злым: «Заткнись» прежде чем ответить на вопрос Славы.
— Арина ведь не говорила тебе кто твой отец, да, Влад? Похоже, она меня ненавидит. Даже отчество тебе не дала. Владислав Аринович, смешно звучит. Ты Германович. Ты мой сын.
Слава слышит, как за спиной снова что-то говорит Потап, но не понимает ни слова, просто продолжает медленно, на автомате, переставлять ноги, видя, как всё отдаляется, скрываясь за деревьями, поляна со старым домом.
«Ты мой сын» — всё ещё звучит в ушах, когда Слава теряет опору и от резкого толчка летит вперёд, едва успевая выставить перед собой руки, чтобы не пропахать носом землю.
Он оборачивается насколько это возможно быстро, но видит лишь удаляющиеся спины и тёмную тень рванувшую вслед за ними.
Потап стреляет, оборачиваясь на бегу, но выстрел не достигает цели. Тёмная тень виляет в сторону, прежде чем прыгнуть, тяжело оттолкнувшись от земли, и обрушиться на него всем своим весом.
— Демид!
Слава хочет закричать, но голос срывается и звук выходит гораздо тише. Однако Демиду хватает и этого. Он вскидывается, быстро возвращаясь в человеческую форму из полуоборота.
Хромота сразу бросается в глаза, а ещё разбегающаяся по коже тёмная паутинка. Отравлен.
Слава облизывает сухие губы, поднимаясь с земли и осторожно отряхиваясь.
«Спокойно, успокойся. Он жив, а у Руслана должно быть что-то против этой гадости. Обязательно должно быть. Всё будет хорошо».
Только вот у Демида, похоже, заканчивается батарейка и, подступив ближе, он спотыкается, а следом летит вперёд, теряя сознание.
Слава едва успевает подхватить его, не давая упасть. Раненое плечо тут же отзывается болью, однако отпустить тяжёлое, лихорадочно горячее тело выше его сил.
Глава 14
Дрожь зарождается в Славе в тот момент, когда Аня, вырвав ладошку из руки Сабины влетает в него, утыкаясь носом в живот и обнимая. Мгновение и вот она уже требовательно просится на руки. Маленькая, испуганная, она льнёт к нему, цепляясь за плечи и заглядывая в глаза. Радужки тепло сияют желтизной, но сейчас это единственное, что выдаёт в Ане оборотня.
— Всё хорошо, — шепчет Слава, наглаживая дочь по спине и разворачиваясь так, чтобы она не видела лежащего на земле Демида.
На поляне перед старым домом нет ничего, куда бы ещё его можно было положить.
«Всё будет хорошо» — повторяет Слава мысленно, будто пытаясь убедить себя в этом.
Он неотрывно наблюдает за тем, как фиксируют бессознательного Демида Руслан и Сабина, как вынимает из коробочки ампулу с противоядием Маша. Славе нестерпимо хочется быть там, потому что они могут не удержать Демида, потому что он сможет его успокоить. Однако на руках у Славы Аня, и он остаётся, лишь отступает дальше, прекрасно зная, что сейчас будет.