- Черт возьми, Холмс, я отказываюсь удивляться! Но дело важное, и...
- Бреслоу, мой торопливый друг.
Лестрейд махнул рукой, окончательно капитулируя.
Я же зашуршал свежей газетой. Последняя полоса. Банальная бытовое дело. Почтальон и полисмен что-то не поделили на узкой тропинке, и в тихой деревушке появилось два трупа. Для столицы незначительная мелочь, для графства не ахти какое событие, для тихой же деревушки - шумиха и трагедия. На неделю, не больше.
- Отвечая на вопрос "зачем" - буду краток. Вернуть череп на место, согласно инструкции лорда Стрейнджа. И да, Ватсон, захватите свой докторский чемоданчик, оружие и вон ту сумку с набором для пикника...
Утренний экспресс бойко уносил нас прочь от смога и туманной сырости. Солнце, только что мрачное, тусклое, еле живое, словно поменяло настроение с первым верстовым столбиком. Тучи разорвались, жарило вовсю, подсушивая сходу как наш экспресс, так и проселки, деревья, и даже бодро пасущихся коровенок. Местная природа словно заправский фокусник являла нам то зеленые холмы, то пастбища, то узкие ленты рек. Убаюкивание колес экспресса, что без остановки выстукивали дорожную колыбельную, заставили Лестрейда - задремать, меня - прикончить две чашки горячего чая, а Холмса - впасть в меланхолию, подобную сомнамбулической. Он смотрел абсолютно безжизненным и тусклым взглядом на проносящиеся в окне прелести пасторали, лишь изредка смазывая меня безучастным и и жутковатым взглядом. Я крайне редко видел друга в таком состоянии, обычно он был бодр, весел, фонтанировал идеями, и двигаясь во все стороны сразу, охватывал необъятное.
И когда я уже всерьез планировал заказать третью чашку, или же последовать примеру Лестрейда, чья карьера почему-то напрямую зависела от этого дела, Холмс вздохнул, и вышел из ступора.
- Вот и Бреслоу. Бричка, и, надеюсь, пара крепких бобби, всегда будут у нас под рукой. Затем он погладил то, что лежало в сумке.
- А. Уже. Как скоро, - Лестрейд, зевая, стряхивал остатки сна.
Возница был расторопным. Настолько, насколько может быть расторопным житель села, привыкший к плавному и неторопливому течению жизни. По крайней мере так нам сказал он сам. Не лондонский ритм, отнюдь. Липовая аллея, мост, редкие встречные, небольшие домики. Периодически попадались веселые плакаты: "Бреслоу. Тысячелетние традиции. Поймай радугу. Ухвати удачу" и прочие похожие надписи. Иногда с плакатов подмигивали лепреконы, кобольды и прочий дивный народец, обещая всяческие радости , море пива, и, конечно, золото под каждым кустом.
Смущало лишь кровавое событие случившееся накануне.
- Прямо к весеннему празднику попали, Белтейн, кажется, венки, шесты, гадания, сильны в глубинке языческие традиции...- задумчиво произнес Холмс.
И велел вознице ехать прямиком в морг.
Крохотный морг, вернее просто холодный погреб при провизорской, встретил нас поскрипыванием пера в бойких артритных пальцах старика-фельдшера.
Три грубых дощатых стола, два из которых были заняты. Сняв простыни, мы осмотрели тела.
- Гм... - задумчиво произнес Лестрейд.
- Еще бы, - прошептал я.
- Лорд Стрейндж снова был прав, - задумчиво заметил Холмс.
Официальной версией для прессы была ссора и алкоголь, да и умело спущенная утка о любовном треугольнике отвлекла особо бойких писак, и давала богатую пищу для неискушенных умов селян. И это правильно. Простое и понятное всегда неинтересно и забывается через пару дней.
Если бедолага почтальон обладал тремя простыми ножевыми ранениями, и скончался от кровопотери...
То полисмену досталось больше. И явно не от бедолаги почтальона.
- Да кто же его так?
- Жуткое зрелище, интересно, как его принесли сюда, - и простыня накрыла бедолагу.
А Холмс уже шуршал бумагами составленными все тем же сухоньким старичком-фельдшером.
Мой друг был взволнован, встревожен, правая рука его переместилась в поясную сумку, постоянно поглаживая череп. Словно владелец оного поддерживал с детективом постоянную связь и давал советы сквозь ноосферу.
Блаватская и Сен Жермен, говорите?
На место преступления все тот же неторопливый возница доставил нас спустя четверть часа. Обычная тропинка, от пастбища, ведущей мимо холма со старым кладбищем к деревеньке.