- Опять затоптали все следы. У ваших служащих один и тот же раздражающий шаблон - затаптывать приметы, - недовольно буркнул Холмс Лестрейду. Тот молчал.
В Холмсе снова проснулась бойкая ищейка, на цыпочках, но очень быстро, он перебегал с места на место, хмыкал, трогал землю, осматривал кусты, и вооружившись увеличительным стеклом, совсем позабыл о погасшей трубке в зубах.
Спустя десять минут он подошел к нам.
- Итак, господа. В револьвере было две пули. Он, имею в виду беднягу полисмена, успел отстреляться по напавшему. Потерпевший - один из лучших стрелков округа, кстати. И он явно попал по цели. Вот только тот, кому достались пули, то ли этого не заметил, то ли...
- А не могла ли жертва промахнуться?
- В упор с трех ярдов? Причем, жертва до самого конца не теряла самообладания, методично всаживая пулю за пулей в тушу напавшего. Потом бедолага получил удар, его отбросило, затем он полз около десяти ярдов. Вернее отползал. Его догнали и добили. Хладнокровно. Потом подобрали то, что искали. И, видимо, нашли не все. И ушли. Гм.. - Холмс хмурился. Он принялся ползать на коленях по вытоптанной земле, местами с бурыми потеками. Из полу разорванного полисмена вытекло немало крови...
- Надо же. Все гораздо интереснее.
- Что еще накопали? - съязвил Лестрейд
- Да почти ничего. За исключением того, что бедолага-полисмен оказался не такой уж безобидной жертвой, каким я его считал еще пять минут назад. Версия для прессы имела под собой некоторое основание.
- Полисмен был пьян, а почтальон увел его женушку? Я вас разочарую, Холмс, но бедолага Митчелл состоял в обществе трезвенников и был холост.
- Нет. Ссора имела место быть. Настоящий бедняга, почтальон, как его по документам, Уилл Битти, нашел нечто, видимо очень ценное. На беду встретил полисмена, и поющий в церковном хоре трезвенник-холостяк оказался с гнильцой. Наставил пушку, не здесь, а ниже по спуску. Затем они долго и гневно обсуждали что-то. Впрочем, когда на человека наставлен ствол, жертва становится сговорчивой и покладистой. О чем-то они вдвоем все же договорились, почтальон по прежнему нес тяжелый груз, видите как придавлены следы здесь, и как изменилась похода уже тут?
- Далее? - мне нравилось, как ниточку за ниточкой мой друг Шерлок разматывал полотно трагической и жуткой картины, свершившейся вдруг в этой сельской идиллии.
- Далее просто. На них напали. Почтальон выронил груз. Что-то круглое. Вероятно тяжелый сосуд. Трудно не выронить, когда тебе в живот вбивают...
- Нож или кинжал, Холмс. По крайней мере, для прессы я дополню именно так.
- Да, пусть будет нож. Затем обладатель интересного и крайне специфического, холодного оружия, с загнутым зубом на конце клинка, поняв, что бедняге Битти остались считанные минуты, переключился на полисмена.
А тот, не будь дураком, взяв себя в руки, принялся бежать. Собственная жизнь всегда ценнее любого груза. Или даже - клада.
- Почему , клада? Детские сказки с плакатов, которыми мамаши потчуют своих сопливых детей? Местные легенды, вы в них верите, Холмс? - улыбнулся Лестрейд.
- Я верю собственным глазам , и тому что я нашел - сухо бросил детектив.
И он достал из кармана монету. Крупный полу истертый кругляк желтого, скорее янтарного цвета. С трилистником на аверсе. Монета поймала лучи яркого весеннего солнца, и словно принялась наливаться живым светом. Янтарь разгорался все ярче и ярче. Мне показалось, что монета словно набухает , становится больше, истертые грани приобретают резкость и забытая чеканка вот-вот вновь себя проявит.
А потом земля чуть задрожала. Словно холм, у подножия которого мы стояли, слегка пошатнулся.
Холмс ловким движением пальцев спрятал улику в карман.
- Ваши бобби, Лестрейд, хороши чтобы догнать и связать какого-нибудь громилу. Не более. Так вот о полисмене. Надо сказать, бежал он недолго. От места убийства до места первой встречи Митчелла с Битти две сотни ярдов.
- Да. Наш трезвенник из церковного хора, отдадим ему должное, понял, что убежать от убийцы он не сумеет, и дал последний бой. Четыре выстрела не причинили убийце вреда, но сильно разозлили. И он тремя-четырьмя ударами почти разорвал Митчелла на куски.
- Меня смущает нож и монета. Там где была одна, было и много, клад , как вы говорите. Значит, тот третий прибрал, этот клад себе, - пробормотал Лестрейд.
- Или же вернул свое назад. Проверьте вон те кусты, дорогой друг, - и инспектор, после слов детектива, словно гончая взявшая след, кинулся к кустам боярышника поодаль.
- Обрывки плаща Битти, надеюсь Лестрейд их найдет и преисполнится важности, - сказал Холмс, и кивнув, указал мне на совсем другое место.