— Объекты насилия — девочки от семи до одиннадцати лет. Свои жертвы маньяк выслеживает в подъездах, темных переулках, возле школ разных районов. На одном месте не работает. Прикидывается доктором. Уговаривает поиграть «в больничку». Жертвы свои он сначала насилует, потом убивает. Прячет тела на крышах, в подвалах домов.
— Откуда тогда информация о «больничке»? — не поняла Аля.
— Получена от тех, кто из страха либо осторожности отказался, или же убийцу кто-то спугнул, и он не закончил начатое. К сожалению, подавших заявление немного. Дети редко рассказывают родителям все, что с ними происходит. Может, боятся наказания или же их сильно запугивают…
— «Снова объявился»? Вы сказали, что он снова объявился? — переспросил Краснов. — Я про педофила впервые слышу…
— Дело было прекращено два года назад, поскольку ни полиция, ни прокуратура ничего толком не нарыла. Было найдено шесть тел, и силы практически всех подразделений были брошены на это дело. Везде велось наблюдение, отрабатывались разные версии. Затем убийства почему-то прекратились. А поскольку убийцу так и не нашли, все дружно успокоились в надежде, что маньяк умер, удачно женился или «лег на дно».
Но вчера был обнаружен новый труп. И почерк похожий, — жертва была изнасилована и задушена. Тело пятиклассницы было найдено на крыше одного из жилых домов. Органы опасаются новой волны убийств. И что их действия снова не увенчаются успехом. Просили подключить всех, кого только можно. В том числе, нас.
— Значит, свидетели есть? — уточнил Ярослав. — Уже хорошо…
Горячев неопределенно пожал плечами.
— Свидетели есть, но я бы на них не рассчитывал. Какие там свидетели? Дети… А что они расскажут? У них рост спрашиваешь, телосложение, а там ответы вроде: «Не помню», «Не знаю», «Наверное, большой»…
— Ну, можно же через ребенка попробовать его вычислить, — предложил Сергей Скрипка, который забился в свой угол, и как, обычно, то молчал, то громко хрустел пальцами. — Если считать с них информацию?
Горячев мотнул головой.
— Нельзя. Этот вариант отпадает. Никто из родителей на это не согласится — уже пробовали, просили. Никто не будет подвергать девочек новому стрессу, заставлять вспоминать такой кошмар, пусть и в благих целях.
— Свидетелей нет. Улик нет. У следствия есть для нас хоть что-то? — уточнил Краснов.
— Отобрали человек пятьдесят ранее судимых за изнасилование — из тех, кто в момент совершения преступлений находился на свободе и подходит под общее описание. Может, и повезет…
— А если маньяк и судим-то не был? — вмешалась Аля в беседу. — Ерунда все это! Зачем эти снимки нужны? Мы же не милиция. И как работать, если ничего нет? Лучше тогда спросить у мертвых. Фотография жертвы есть? Одежда?
— Да, — кивнул Николай Васильевич. — Фотографию убитой девочки можем предоставить. Но это будет только завтра.
Краснов повернулся к Але:
— Возьмешься?
— Попробую, — пообещала ясновидящая и добавила: — Кстати, фотография обычно лучше работает на месте убийства…
Аля очутилась на улице раньше всех. Она тут же пожалела, что не взяла зонт, так как начинал накрапывать дождь. Но до метро было рукой подать, поэтому она, ни на кого не глядя, пустилась бегом, позвякивая огромными золотыми серьгами.
Под крышей подъезда ее дома столпилось несколько женщин. Аля бросила на них быстрый взгляд: одна была ей знакома, две другие — нет. Знакомой была соседка с пятого этажа Тамара Федоровна. Ровесница Али, она казалась гораздо старше благодаря своим старческим привычкам и старческим же разговорам. Аля поднялась на крыльцо, поздоровалась. Тамара Федоровна сухо поздоровалась в ответ, а ее спутницы уставились на Сочину, как на очередное светопреставление, затем отвели взгляды в сторону. Послышался неодобрительный шепоток. Аля молча вошла в подъезд, отметив про себя, что соседка резво перекрестилась и покачала головой.
Когда дверь закрылась, Аля надула щеки и выдохнула. Она знала, что за ее спиной сплетничают. Тем более, когда она открыто заявила о себе на всю страну как о человеке со сверхспособностями. Популярность сыграла с ней злую шутку. С одной стороны, теперь ее многие узнавали и показывали в ее сторону пальцем, просили погадать и предсказать судьбу. Заработки ее в том же салоне резко возросли. С другой стороны, многие из тех, кого она знала, отвернулись. Те же соседи осуждали и боялись ее. Никому не хотелось иметь под боком цыганку, обладающую непонятной силой.