— Мне уже лучше, — попытался улыбнуться он.
— Вот и отлично, — кивнул Аргент и повернулся к ней. — Вы не могли бы принести белого вина, чтоб я мог дать ему укрепляющее снадобье?
— Я сейчас пошлю слугу… — поднялась она, но Аргент мило смутился и бросил взгляд на дверь.
— Так бы и сказали, что хотите остаться с ним наедине! — рассмеялась она. — Я сама схожу на кухню и не буду торопиться.
— Благодарю, — мурлыкнул он и с нежностью взглянул на неё.
Проводив её взглядом до дверей, он обернулся к Марку и спросил:
— Как ты?
Марк помолчал, прислушиваясь к себе, а потом кивнул.
— Неплохо. Только я не чувствую руку.
— Это нормально, потому что её нет, — легкомысленно пожал плечами Аргент.
Марк испуганно вздрогнул и протянул левую руку к правому плечу. Он убедился, что его раненная рука на месте, только чуть выше локтя покрыта плотной полотняной повязкой.
— Я пошутил, — рассмеялся алхимик. — Огастен сильно напугал тебя своим глупым предложением отрезать руку. А ведь я говорил ему ещё лет двадцать назад: «Рука — не рукав, отрежешь — не пришьёшь».
— Это он сообщил вам о том, что со мной случилось? — спросил Марк, опустив упрёк в том, что его шутка не так уж смешна.
— Нет, — мотнул головой Аргент. — Мелилотус. Он тоже мой ученик и весьма смышлёный, но, к сожалению, в том, что касается манер, он совершенно необучаем, потому я выгнал его из Белой башни. Впрочем, он совершенно не расстроился и по-прежнему держит меня в курсе того, что происходит в мире алхимиков Сен-Марко. Он сообщил мне о том, что написал ему в письме Огастен, и я решил вмешаться. Успел вовремя, потому что Фабрициус стоял над тобой, озабоченно почёсывая свою лошадиную голову. Я велел ему рекомендовать меня твоей супруге и не путаться под ногами.
— То есть, вы знали, что это и как можно помочь в этой ситуации?
— Мы, кажется, на ты? Или нет? Впрочем, наедине можешь продолжать расшаркиваться. Так вот, милый мой Марк, я полагаю, что покушения на графа де Лорма становятся в Сен-Марко старой доброй традицией, и это мне не нравится. Тебя снова пытались убить, причём довольно экзотическим способом. Ты знаешь, кто это?
— Догадываюсь, — ворчливо отозвался он. — На меня уже несколько раз покушалась некая ведьма, называющая себя принцессой Морено, либо так или иначе связанные с нею люди.
— За что она тебя так невзлюбила?
— Я преследую её, наступаю на пятки и несколько раз нарушил её планы, раскрыл убежища и увёл добычу из-под носа. А теперь мне к тому же известно, как она выглядит.
— И почему она до сих пор не поймана?
— Потому что мне велено держаться от неё подальше, ибо она не просто мошенница, а именно ведьма, не лишённая магических способностей. По приказу леди Инес её ловит Филбертус.
— Бездарный мальчишка… — проворчал Аргент.
— Вовсе нет, — поспешил вступиться за приятеля Марк. — Он умён и талантлив. Но он маг, а не сыщик. И не может быть сыщиком, поскольку сыщик — это не только острый ум, но и знание жизни, людей, порядков в городе и множества других вещей. Филбертус всю жизнь прожил в Белой башне, он не знает настоящего Сен-Марко, не знает город, нравы, жизнь окраин. Кого он может поймать?
— Так помоги ему!
— Я рад бы, но для этого мне нужна информация, которой располагают его люди. Я несколько раз просил его показать мне дело принцессы Морено, которое ведут в Белой башне, но каждый раз получал категорический отказ. Оно засекречено, и не в моей компетенции.
— Я понял, — кивнул Аргент. — Я распоряжусь, чтоб с него сняли копию и передали тебе. И буду благодарен, если ты избавишь нас от этой мерзавки, и при необходимости помогу. Только в данном случае я подозреваю, что это не она.
Он повернулся к небольшому столику, который стоял возле кровати и, взяв небольшой пинцет из бронзы, что-то подцепил им в широкой чаше. Он показал Марку такую же острую пластинку, как и те, что были найдены в теле несчастного Альби.
— Видишь, это то, что я извлёк из твоей руки. Мне пришлось провести сложную операцию, чтоб достать этот кусочек свинца, сделанный так, чтоб его невозможно было извлечь из живого тела. Ты не чувствуешь руку до плеча, потому что я намазал её раствором яда, который сделал её нечувствительной и замедлил ток крови. Мне пришлось сделать узкий глубокий разрез, и этим пинцетом я вытащил из него пластинку, после чего ввёл противоядие и зашил рану. Не волнуйся, скоро яд перестанет действовать, и чувствительность восстановится. На твоей руке чуть выше локтя останется ещё один тонкий длинный шрам, который уже не в силах сделать её более уродливой, чем она является, учитывая множество других больших и малых шрамов.