– Откуда у вас эти рыбки, Стаунтон?
– Если уж вам так хочется знать, – с раздражением ответил тот, – это рыбки Харрингтона Фолкнера.
– Я так и думал, – ответил Мейсон и повесил трубку.
– Да, да, – вызывающе продолжал Стаунтон. – Эти рыбки принадлежат Харрингтону Фолкнеру. Он дал мне их на хранение. Я составлял много страховок для фирмы «Фолкнер и Карсон инкорпорейтед риелторс», и я был рад оказать мистеру Фолкнеру услугу. Полагаю, ничего незаконного в этом нет, и, обвиняя меня в воровстве, вы рискуете навлечь на себя неприятности.
Мейсон повернулся в кресле, закинул ногу на ногу и, с улыбкой посмотрев на раздраженного Стаунтона, спросил:
– Как их привезли к вам? В том аквариуме, в котором они сейчас находятся?
– Нет. Если мисс Медисон действительно работает в зоомагазине, она должна знать, что это аквариум из магазина, в котором можно лечить рыбок с помощью панелей.
– Так в чем же они были доставлены к вам? – настаивал Мейсон.
Стаунтон мгновение колебался, а потом спросил:
– Не понимаю, какое это может иметь значение?
– Очень большое.
– Не думаю.
– Тогда извольте выслушать меня, мистер Стаунтон, – заявил адвокат. – Если Харрингтон Фолкнер действительно поручил вам заботу об этих рыбках, то он совершил обман, заявив полиции, что рыбки украдены. Полиции такие фокусы обычно не нравятся. Поэтому, если вы замешаны в этом деле, советую вам для вашего же блага сразу поставить все точки над «i».
– Ни в каком обмане я не участвую! Я знаю лишь, что он попросил меня позаботиться об этих рыбках.
– И сам привез их к вам?
– Да. Под вечер в среду.
– А поточнее?
– Точно не помню, в котором часу, но довольно рано.
– До ужина?
– Кажется, да.
– А в чем он их привез?
– Я уже сказал вам, это не имеет значения.
Мейсон снова встал, подошел к телефону и, подняв трубку, опять начал свой диалог с телефонисткой. Судя по выражению его лица, он был настроен весьма агрессивно.
– В ведре, – поспешно сказал Стаунтон.
Адвокат медленно, словно раздумывая, повесил трубку.
– В каком ведре?
– В обычном эмалированном ведре.
– И что он вам сказал?
– Попросил меня позвонить в зоомагазин Раулинсона, сказать ему, что у меня есть очень ценные рыбки, заболевшие какой-то жаберной болезнью, и будто я слышал, что в магазине Раулинсона имеется средство, которое может их вылечить. За лечение этих рыбок я должен был предложить сто долларов. Так что в этом деле я совершенно чист.
– Вы не так уж чисты, как хотите показать. Вы, кажется, уже забыли, что рассказали человеку из зоомагазина?
– На что вы намекаете?
– Вы сказали ему, что ваша жена серьезно больна и ее нельзя тревожить.
– Я не хотел, чтобы моя жена знала об этом.
– Почему?
– Потому что дело есть дело, а я не люблю посвящать ее в свои дела.
– И только поэтому вы солгали человеку из зоомагазина?
– Мне не нравится это слово, мистер Мейсон.
– Можете пользоваться словами, которые вам нравятся, – ответил Мейсон. – Но не забывайте, что вы дали человеку из зоомагазина неверную информацию. И вы сделали это только потому, что не хотели впустить его в дом и показать этих рыбок.
– Опять вы несправедливы ко мне, мистер Мейсон.
Тот улыбнулся:
– Поразмыслите об этом сами, Стаунтон. Подумайте о том, что вы будете чувствовать на суде на свидетельском месте, когда я буду задавать вам вопросы. Как вам кажется, сможете выйти сухим из воды?
Он подошел к окну, откинул тяжелые шторы, прикрывавшие аквариум, и некоторое время стоял не шевелясь, держа руки в карманах.
Стаунтон прочистил горло, словно собирался что-то сказать, но лишь опустился в кресло. Оно заскрипело под его тяжестью.
Мейсон еще тридцать секунд стоял молча, глядя в окно и на рыбок, ожидая, пока его молчание не утомит Стаунтона.
Наконец адвокат обернулся.
– Думаю, – сказал он удивленной девушке, – теперь можно и уходить.
Стаунтон в растерянности проводил их до двери. Раза два он порывался что-то сказать, но замолкал.
Мейсон делал вид, будто вообще ничего не слышал. У двери Стаунтон остановился.
– Всего хорошего, – сказал он каким-то странным, квакающим голосом.
– До скорой встречи! – торжественно произнес Мейсон и направился к машине.
Стаунтон резко захлопнул дверь.
Мейсон сразу же схватил Салли Медисон за руку и потянул ее в сторону, к тому месту, откуда были хорошо видны окна кабинета Стаунтона.
– Давайте немного понаблюдаем, – сказал он. – Я специально оттянул в сторону одну из штор и поставил телефон поближе к окну. По движениям его руки мы сможем хотя бы приблизительно определить, какой он будет набирать номер, во всяком случае, поймем, звонит ли он Фолкнеру или кому-нибудь другому.