– Нет. С ней тоже все в порядке. Здесь я тоже спокоен.
– Значит, вас волнует только судьба золотых рыбок?
– Совершенно верно. Вы понимаете, мистер Мейсон, мой партнер и эта вымогательница лишь в какой-то степени касаются этого дела.
– Почему же вы так обеспокоены из-за этих рыбок?
– Путем скрещивания мне удалось вывести совершенно новый вид золотых рыбок, и я горжусь этим. Вы просто не можете себе представить, сколько времени и труда мне пришлось потратить, чтобы вывести таких рыбок, а теперь возникла угроза, что рыбки погибнут от какой-то жаберной болезни. Я считаю, что эта инфекция была умышленно занесена Элмером Карсоном в мой аквариум.
– В своем заявлении он пишет, что вы обвиняете его в преднамеренном убийстве рыбок, – сказал Мейсон, – и требует возмещения морального ущерба за клевету!
– Он действительно пытался их убить!
– Вы можете это доказать? – спросил Мейсон.
– Боюсь, что нет, – с мрачным видом ответил Фолкнер.
– В таком случае вам наверняка придется заплатить кругленькую сумму за клевету.
– Полагаю, так оно и будет, – равнодушно отозвался Фолкнер, словно это его совсем не огорчало.
– Вас это не очень тревожит?
– Просто еще рано говорить об этом. А я и так уже достаточно расстроен. Сейчас я гораздо более заинтересован в том, чтобы сохранить своих рыбок. Карсон отравил их, и они могут подохнуть. Он об этом хорошо знает. Но, с другой стороны, он знает и то, что я хочу забрать их и постараться выходить, поэтому он подал официальный иск: он заявил, что рыбки – собственность фирмы, а не моя и что якобы я угрожал ему. Эти рыбки мои, мистер Мейсон, только мои и ничьи больше! Я сам их вывел и вырастил!
Мейсон бросил взгляд на женщину, пришедшую с Фолкнером, – она все еще сидела за столом в одиночестве. Казалось, она совсем не проявляла интереса к их беседе. С безразличным видом она смотрела на приборы, стоящие перед ней.
– Вы женаты? – спросил Мейсон Фолкнера. – Я имею в виду, вы женились вторично после развода с первой женой?
– Да. Женился.
– Когда вы познакомились с Салли Медисон?
На лице Фолкнера появилось удивление.
– Познакомился? – машинально повторил он. – Господи, я вовсе с ней не знакомился!
– Мне кажется, вы назвали ее вымогательницей и авантюристкой?
– Так оно и есть!
– И сказали, что она надеется от вас кое-что получить?
– Все верно.
– Боюсь, вы не совсем верно представляете себе сложившуюся ситуацию, – сказал Мейсон, а потом, словно внезапно приняв решение, добавил: – Если все сидящие за столом извинят меня и если с вашей стороны, мистер Фолкнер, не будет возражений, полагаю, будет лучше, если я на минутку пересяду к этой вымогательнице и узнаю, что она, со своей стороны, думает по этому поводу.
Мейсон сделал вид, будто ждет разрешения только от дамы и его мало беспокоит мнение Фолкнера. Получив согласие Деллы Стрит, он встал из-за стола и направился к столику, за которым одиноко сидела Салли Медисон.
– Добрый вечер! – сказал он. – Моя фамилия Мейсон. Я адвокат.
Длинные брови вскинулись вверх, и девушка посмотрела на Мейсона темными доверчивыми глазами.
– Да, я знаю. Вы – Перри Мейсон, адвокат.
– Могу я присесть к вам?
– Пожалуйста.
Мейсон сел.
– Кажется, – промолвил он, – меня заинтересует этот случай.
– Надеюсь. Мистер Фолкнер нуждается в хорошем адвокате.
– Но если я соглашусь представлять интересы мистера Фолкнера, – продолжал Мейсон, – я, видимо, войду в конфликт с вашими интересами.
– Да, наверное.
– А это, в свою очередь, приведет к тому, что вы не получите той суммы, на которую рассчитываете.
– А вот тут вы ошибаетесь, – сказала она с видом человека, уверенного в незыблемости своей позиции.
Мейсон испытующе посмотрел на нее:
– Сколько вы хотите получить от мистера Фолкнера?
– Сегодня – пять тысяч долларов.
– Почему вы подчеркнули слово «сегодня»? А что было вчера?
– Вчера я хотела получить четыре тысячи.
– А позавчера?
– Три.
– А сколько вы захотите завтра?
– Не знаю. Мне кажется, сегодня я получу от него пять тысяч.
Мейсон снова остановил взгляд на спокойном лице девушки. Судя по всему, дело заинтересовало его еще больше.
– Фолкнер утверждает, что вы авантюристка и вымогательница.
– Вполне понятно. У него имеются для этого основания.
– А что скажете вы сами?
– Вероятно, так оно и есть. А вообще-то Фолкнеру лучше знать. Впрочем, к чему я это говорю? Вы все равно не сможете понять.
Мейсон искренне рассмеялся:
– Во всяком случае, я попытаюсь понять хоть что-нибудь. Правда, до сих пор мои попытки были напрасны. Может быть, вы мне поможете?