– Поглядим! Но, конечно, если тебе не хочется…
– Я же сказал – предложение звучит заманчиво. – Я и впрямь так думал. – Когда за тобой заехать?
– А когда ты хочешь?
– Эй, мисс Адлер, сегодня свидание назначаете вы. Она хмыкнула:
– Вот как? Ну ладно, как насчет четверти восьмого?
– Отлично. К тому времени, как мы туда доберемся, я проголодаюсь достаточно, чтобы расправиться с большей частью меню. А вот потом – если, конечно, я не захраплю у тебя в постели от чрезмерного обжорства, – потом уж мы сможем по-настоящему заняться какими-нибудь извращениями.
Она опять фыркнула.
Глава 8
В понедельник все складывалось на редкость удачно. И не только потому, что вечером меня ждала встреча с Джуди. Максимум Руаллах наконец-то разобрался с ордером на осмотр, и теперь я, вернее мы с Михаэлем Манштейном сможем исследовать окрестности Девонширской свалки и выяснить, что просачивается там сквозь стены, а если будет на то воля Божия – то и почему. Ордер был выписан еще в четверг, а всю пятницу судья отклонял апелляции Девонширского Консорциума Землепользования.
Когда в понедельник утром я добрался до Конфедерального Здания, ордер все еще был действителен. Если бы хоть одна апелляция была принята, буквы исчезли бы с листа волшебным образом. Мне приходилось слышать страшные истории о том, как чиновники являлись для исполнения своих обязанностей, раскрывали портфель и торжественно доставали чистый лист пергамента. От смущения еще никто не умер, но, думаю, провалиться сквозь землю в такой ситуации захочется каждому. Надо на всякий случай еще раз проверить ордер, перед тем как вручить его Тони Судакису. Уж чьих насмешек я не перенес бы, так это его.
Я зашел на седьмой этаж к Михаэлю Манштейну. Он упаковывал всякие банки-склянки и штучки-дрючки, завернутые в шелк и перевязанные красными шнурками с немыслимыми узелками, в небольшой черный кейс. Я почесал в затылке.
– А почему бы нам просто не взять хороший детектор заклинаний?
Манштейн на миг оторвался от своего занятия.
– Мне казалось, что мы будем обследовать стены свалки, – сказал он так доброжелательно, словно обращался к младенцу. – Там охранные заклинания. Они могут нейтрализовать способности микробесов детектора.
Конечно, именно это и произошло, когда я пытался по-тихому проверить окрестности свалки своим карманным детектором: он не уловил ничего, кроме ловушек на стенах. Вообще-то мне казалось, что более совершенный прибор зарегистрирует не только помехи. Ну да ладно, в конце концов, Михаэлю виднее.
– Ты волшебник, тебе решать, – согласился я. – Ну что, полетели? На твоем ковре или на моем?
Мы сошлись на том, чтобы взять его ковер: там был специальный багажный карман, изолирующий ковровых сильфов от мощного воздействия магобеспечения. Когда мы спустились к стоянке, я злорадно ухмыльнулся – все-таки мне удалось сбежать с общего собрания.
Михаэль Манштейн вел ковер-самолет именно так, как и следовало ожидать – не превышая скорость, заблаговременно подавая сигналы поворота и перемены высоты. Слова «абсолютно правильный» абсолютно правильно характеризуют Манштейна – да вы и сами, наверное, уже догадались.
Он посадил ковер на той же площадке близ Девонширской свалки, где и я во время своего первого визита. Мы уже перешли улицу, и тут я спохватился:
– А ты случаем не забыл наложить противоугонное заклятие? Лучше вернись и сделай это, тут ведь не святые живут.
На его худощавом бледном лице появилось странное выражение, такого я еще никогда не видел. Только представьте – самодовольный Михаэль Манштейн!
– Что один наколдовал, другой расколдует. Эти маги иногда совершенно невыносимы. Ну да ладно, стало быть, у Михаэля есть более надежное средство, чем обычные заклинания, вплетаемые в волокна ковра еще на ткацком станке. И если даже кто-нибудь и умыкнет ковер, Манштейну наверняка не составит большого труда отыскать его. Но это еще не повод для глупых шуток. Особенно в такую рань.
В стеклянной будке сидел другой, незнакомый мне охранник, и он меня, конечно, не узнал. Однако два АЗОСовских удостоверения и свеженький ордер (да-да, текст никуда не исчез) мигом расшевелили его. Он бросился к телефону, позвонил Тони Судакису, выскочил из будки и доложил:
– Будет здесь через минуту!
Судакис появился хоть и не через минуту, но и без особых проволочек. Охранник приладил мостик, чтобы Тони вышел к нам. Управляющий сдавил мою руку так, что едва не сломал ее, а Манштейн от его рукопожатия даже вздрогнул.
– Ну ладно, показывайте ваш ордер, – сказал Судакис.
Я передал ему документ. Он внимательно прочитал его и вернул мне.
– Здесь сказано, что вы имеете право «исследовать ограждение вышеупомянутой собственности». – Судакис поморщился. – Ну и стиль у этих крючкотворов. Но, во всяком случае, здесь не указано, что вы имеете право входить за вышеупомянутое ограждение.
– Не указано, – согласился я. – Собственно говоря, мы хотим узнать, что просачивается из-за «вышеупомянутого ограждения» наружу.
– Ладно, – махнул рукой Тони. – Наши адвокаты дали мне четкие указания не оказывать вам никакого содействия, кроме того, что указано в ордере. А значит, если вы ищете протечку, вам придется выйти на улицу. На свалку я вас не пропущу. – Он посмотрел на меня и виновато развел руками. – Вы уж простите, Дэйв, приказ есть приказ.
– Ну, раз уж мы осматриваем ваши стены, мне не придется искать, где отлить.
Судакис ошарашенно уставился на меня. Видно, никак не ожидал, что бюрократы на такое способны.
– Я приступаю к работе, – сурово заявил Манштейн и раскрыл черный кейс со своим магобеспечением.
Судакис скорбно наблюдал за Манштейном. Я скорбно наблюдал за Судакисом.
– Тони, давайте отойдем в сторонку, – попросил я.
– Зачем? Собираетесь отлить мне на ботинки? – съязвил управляющий и покорно поплелся следом.
Как только мы оказались вне поля зрения Манштейна – а вернее, охранника, – я жестом попросил его достать амулет. Может, Тони Судакис и был хамом, но дураком он не был точно. Он поспешно нашептал заклинание над куском янтаря, который носил вместо распятия, и кивнул.
– Ну ладно, – сказал я, – на свалку мы войти не можем, я вас прекрасно понимаю. Но все же я хочу спросить вас об одном странном явлении, которое я там заметил. Может, мне, конечно, померещилось, но я давно уже собирался спросить, да все забывал.
– И что же это? – Тони говорил совершенно спокойно. Не поймешь, то ли он собирается помочь мне, то ли злится, то ли ему просто любопытно.
Я как можно подробнее описал Ничто, которое увидел на свалке в тот миг, когда ограда показалась мне невообразимо далекой.
– Вы замечали нечто подобное? – спросил я. – Это было просто пугающе.
– Звучит убедительно, – согласился Тони, и его голос уже не был таким бесстрастным. Он покачал своей крупной белобрысой головой. – Да нет, такого я никогда не замечал. – Он быстро поднял руку. – Не поймите меня превратно, Дэйв, я вам верю. Поработайте здесь с мое, еще не такое увидите. Я уже говорил вам, части этих отходов, не до конца обработанные, вступают в реакцию, и тогда действительно черте что мерещится. Уж поверьте. Но вот Ничто… Нет, не видел. Простите.
– Ничего, все равно спасибо. – Я не знал, верить ли мне словам Судакиса. Он был, как всегда, непроницаем. Интересно, может, это потому, что он поклоняется Перкунасу? В стране, где доминирующими являются иудео-христианские традиции, последователи других религий всегда кажутся загадочными. С другой стороны, будь Тони католиком, он с таким же успехом мог бы оказаться темной лошадкой.
– О чем-нибудь еще – только покороче – хотите поговорить, пока действует амулет? – спросил он.