– Это Громовержец-то недостаточно силен? – Тони был человеком действия. Я боялся, что он тотчас же что-нибудь сделает, например, проломит Холмонделеем стену. Но он не стал буянить, а лишь сказал: – Послушайте, однажды, не так давно, одному крестьянину пришлось пригласить на свадьбу своей дочери Дьявола. Но на самом деле ему не хотелось принимать такого гостя, поэтому он предупредил его, что христианский Бог, Богородица и несколько святых тоже придут. Дьяволу до них не было дела. Тогда крестьянин сказал, что пригласил и Перкунаса, и дьявол убрался. Если мой бог в силах сделать такое, думаете, он не справится с Мраком?
Мадам Руфь и Холмонделей переглянулись. Я, конечно, не телепат, но иногда умею читать мысли: Перкунас должен был быть богом упрямым и ловким, иначе бы он не выжил в христианской теоэкосистеме Европы. Против Уицилопочтли я бы его не выставил, но Мрак не такая уж грозная Сила.
– Джентльмены, прошу извинить нас, – произнес Найджел Холмонделей. – Мы должны кое-что обсудить.
Они отправились в соседний кабинет, которым безраздельно владел Холмонделей. В прошлый раз, когда они там беседовали, я не слышал, ни слова. Но сейчас вопли мадам Руфь доносились сквозь стену. Через минуту послышались крики Холмонделея. Если бы они не предупредили нас, что идут «кое-что обсудить», я решил бы, что они ссорятся.
И все же, вернувшись, оба выглядели умиротворенными и лучезарными. Мадам Руфь взглянула сначала на меня, потом на Судакиса, потом опять на меня.
– Поехали, – сказала она.
Я прямо-таки раскрыл от изумления рот.
– Что, прямо сейчас?
– Прямо сейчас, – отрезала мадам Руфь. – У нас ничего не назначено до вечера. Авось успеем. Ну а если застрянем в Девяти преисподних, то нам все равно уже не будет дела до обиженных клиентов. Так что давайте пошевеливайтесь.
И мы зашевелились. Мы с Тони полетели в Уэст-Хиллзский Храм Исцеления каждый на своем ковре и подождали там Холмонделея и мадам Руфь, которым еще нужно было собрать все свое оборудование. Наконец подлетел ковер медиумов. – Мы можем идти прямо к ней, – объявил Холмонделей, волоча свой чемодан к двери. – Я предварительно позвонил, чтобы узнать, не подвергается ли сейчас мисс Адлер какой-нибудь душевной терапии.
А он расторопнее, чем кажется.
– Отлично, – сказал я.
Мне и вправду приятно было узнать, что Джуди пока не перевели в Отделение Интенсивной Молитвы. Обычно в таких случаях сестры милосердия звонят близким и предупреждают, но меня не было дома все утро. Значит, хуже ей не стало. Впрочем, куда уж хуже?
Мы поднялись на пятый этаж. Вместе с констеблем в палате Джуди нас ожидал целитель Мурад. Они обменялись с мадам Руфь недружелюбными взглядами. Мне захотелось напомнить им, что они сражаются на одной стороне, но они и сами это сообразили. Мурад по собственному почину расставил стулья по кругу. И даже не забыл, что понадобится еще один стул для нового участника эксперимента.
На сей раз я сам переложил Джуди. Как я ни убеждал себя, но так и не смог почувствовать, что прикасаюсь к любимой женщине. Ее тело было здесь, на постели, но ее самой не было.
Найджел Холмонделей надел ей на голову шлем. Как и прежде, они с мадам Руфь сели по обе стороны кровати. Я устроился ближе к мадам Руфь, а Тони – между мною и Холмонделеем. Я надел свой шлем и погрузился во тьму. Как и раньше, последовало несколько секунд бестолкового нащупывания, когда каждый пытался поймать руку своего соседа.
А потом мы вновь очутились в Девяти преисподних. Они были чернее черного, влажные, горячие, зловонные. Почему-то мне почудилось, что Мрак быстрее, чем накануне, прознал о том, что мы в его владениях. Я ничего не видел, но пространство вокруг меня казалось плотным и напряженным, словно мой дух пытался влезть в тело, на пару размеров теснее, чем нужно.
– Это, может, и Иная Реальность, – заметил Тони, – но явно не самый престижный район.
Заговорив, Тони проявился во мраке. Когда мы познакомились, я подумал, что он выглядит, как хороший футбольный нападающий, который только ростом не вышел. Ну а его добровиртуальный образ был ростом футов семи, да и в плечах фута четыре – габариты не просто хорошего игрока, но целой хорошей команды. Кроме размера, больше ничего не изменилось.
– Я же тебя предупреждал, – сказал я, преимущественно для того, чтобы сделаться видимым.
Мадам Руфь и Найджел Холмонделей тоже заговорили и тоже проявились из тьмы. Но ни следа Джуди. Я, правда, и не ожидал ее увидеть, но все же надеялся Холмонделей повернулся к Тони Судакису:
– Если мы собираемся что-то предпринять, надо действовать быстрее, чтобы сохранить преимущество неожиданного нападения.
– О'кей. – Добровиртуальный голос Тони звучал на октаву ниже настоящего.
Он полез под рубашку и извлек маленький янтарный амулет, который я впервые увидел в его кабинете.
Здесь, однако, амулет уже не походил на простой янтарь. Амулет сиял, как осколочек солнца, и проливал настоящий свет во мраке Девяти преисподних. Рассматривать деревья, грязь и стоячую воду – не слишком приятно, но куда занятнее, чем тыкаться по Девяти преисподним вслепую.
– Перкунас, Громовержец, услышь своего верного слугу! – рокочущим, громоподобным голосом позвал Тони. – Сотвори для нас, запертых в Девяти преисподних, то же, что сотворил ты для Утренней Звезды при ее обручении, даруй нам, молю тебя, Девять Солнц в Небе!
Он и раньше несколько раз поминал Перкунаса и Девять Солнц. Потому-то я и решил, что его бог будет достаточно силен и в Девяти преисподних.
Мы ждали, казалось, целую вечность (хотя время, конечно, в добровиртуальной реальности ничего не значит). И вдруг сияющий кусочек того, что раньше было янтарем, слетел с цепочки и устремился в черное небо. Вам, конечно, случалось загадывать желание на падающую звезду. Так вот, здесь, в Девяти преисподних, я загадал на поднимающуюся.
Сияющая искорка взлетала все выше и выше. Чем выше она поднималась, тем ярче становилась. Она разгоралась прямо у меня над головой, то есть над тем местом, где должна была быть моя голова.
Еще мгновение – и безрадостный мир вокруг нас озарила мощная вспышка, такая яркая, что, будь у меня реальные, а не виртуальные глаза, я мог бы ослепнуть. Небо оставалось темным, но на нем вдруг засверкали девять солнц. Они кружились самым восхитительным хороводом, какой я когда-либо видел.
Над Девятью преисподними разлился свет – впервые с тех пор, как Тот, Кто Зовется Мраком, устроил тут свое логово. Я наконец увидел все, что нас окружало.
Я могу ошибаться, но мне показалось, что каждое из Солнц освещало свою преисподнюю. Я видел все Девять преисподних. Все, что я могу сказать о них, это то, что они даже при свете одна другой хуже. Если Тот, Кто Зовется Мраком, создавал это место для собственного отдохновения, то, на мой взгляд, ему лучше было бы нанять профессионального декоратора.
И вот, одновременно и далеко, и близко, так близко что, казалось, протяни руку и коснешься, я заметил нечто, явно не принадлежавшее мрачным потусторонним джунглям.
– Джуди! – закричал я.
Мрак пытался спрятать ее, но не сумел, когда Девять Солнц Перкунаса засияли в черном небе. Лишь только я назвал имя моей любимой, как она оказалась рядом со мной. Я уже говорил, что образы добровиртуальной реальности отличаются от реальных. Понимаете, не то чтобы мне казалось, что Джуди следует приукрасить, но, увидев ее, я сразу понял, какой казалась Беатриче влюбленному Данте.
Данте не требовалась магия, чтобы видеть, но Данте был творцом и гением. А я – я простой чиновник АЗОС. Как бы то ни было, но я знал, что буду до конца дней хранить в памяти добровиртуальный образ Джуди.
И знаете что? Судя по выражению ее лица, я тоже не показался ей подурневшим.
– Спасибо, Дэвид, – сказала она. – Я уже начала бояться, что никогда не выберусь из этого кошмарного места. Я не теряла надежды, но стала беспокоиться. Когда Тот, Кто Зовется Мраком, прятал меня от вас в прошлый раз (не знаю, как давно это было), я усомнилась, что меня когда-нибудь найдут. Но вы все же нашли способ.