— Не будет ли ваша честь столь любезна… Затем изложил соображения, по которым Агентству Защиты Окружающей Среды и мне как представителю оного захотелось изучить документы Девонширского Консорциума Землепользования.
— У вас есть документы, которые могли бы убедить меня в необходимости этого? — спросил судья. Голос у него был не старческий. В Конфедерации он жил около сорока лет (его изгнали из Персии в последний раз, когда секуляристы ненадолго пришли к власти), но так и не избавился от акцента.
Я протянул Руаллаху бумаги. Он нацепил очки и начал внимательно изучать их. В какой-то миг судья напомнил мне библиотечного духа в монастыре святого Фомы. Но мне даже в голову не пришло улыбнуться. Внезапно суровая старческая физиономия исказилась в столь свирепой гримасе, что мне стало как-то не по себе. Я догадался, что разгневало Руаллаха, и оказался прав. Судья ткнул в пергамент трясущимся от ярости пальцем.
— Да это преступление перед Господом Сострадающим и Милосердным! — загремел он, — Лишать детей души! У каждого должен быть шанс предстать пред справедливым судом, чтобы вкушать вечное блаженство с Господом на небесах или же вечно питаться падалью и пить кипящую смолу в преисподней. Значит, эта свалка стала причиной рождения бездушных?
— Именно это мы и пытаемся выяснить, ваша честь, — ответил я. — Нужно узнать, кто хранит там свои отходы, и какие именно. Тогда все станет ясно. Поэтому и нужен ордер.
— Случай важный и неотложный, — сказал судья Руаллах. — Вы должны непременно все выяснить.
Он собственноручно выписал ордер, поставив внизу подпись — буквами нашего алфавита и арабскими закорючками, привычными ему с детства.
Поблагодарив судью, я поспешно удалился: его гнев трудно переносить. Вернувшись к своему ковру, я заглянул в документ, внимательно изучил его и тихо присвистнул: ордер давал право навсегда закрыть Девонширскую свалку. Конечно, попытайся я это сделать, адвокаты Консорциума набросятся на меня, как стая вампиров, и раздерут в клочья. Поэтому я решил продолжать расследование, но строго в тех рамках, которые наметил ранее.
Я отправился прямиком в долину: чем быстрее я предъявлю ордер, тем раньше найду ответ. Таким образом, мне удалось довольно ловко избежать второго завтрака.
Но из-за дурацкого рекламного шоу я завяз в дорожной пробке. По моему мнению, подобные вещи — рядом с шоссе следовало бы запретить, движение и так затруднено. Так ведь нет. Светомагическая компания устроила целое представление под названием «Святой Георгий со Змием». Организаторы не придумали ничего лучше, чем заставить ручного дракона поджаривать размахивающего мечом каскадера в таком месте, где каждый мог останавливаться, глазеть и испускать охи и ахи. Тем же, кому необходимо было срочно прилететь в место назначения — мне, например, — приходилось плестись вместе с глупыми зеваками.
Позади каскадера, одетого в огнеупорную кольчугу, стояла красавица блондинка, не отягощенная избытком одежды, огнеупорной в том числе. Хорошо выдрессированный дракон пускал пламя так, чтобы не попасть в нее. И все-таки я не мог понять, что делает там эта дамочка. На мой взгляд, она, безусловно, не из тех девиц, которых стал бы спасать святой Георгий. Если бы они изображали Персея и Андромеду — пожалуйста, но святого Георгия?!
Что ж, наверное, таковы представления Голливуда о вкусах нашего общества.
Я прекрасно развлекся. Наконец дракон, каскадер и юнец, наседавший мне на хвост, остались позади. Я припарковался на той же площадке, что и накануне. Не успел я перейти улицу, как охранник схватился за телефон, затем выскочил из своей будки и помчался к воротам.
— Мистер Судакис ждет вас, сэр, — доложил он.
— Спасибо.
Я перешел деревянный мостик и попал на территорию свалки. Тони Судакис уже спешил мне навстречу. Он прямо кипел от жажды деятельности, а я все еще не знал, на чьей он стороне.
— Чем могу служить, инспектор Фишер? — спросил он подчеркнуто громко и официально. Однако, судя по выражению его лица, он прекрасно понимал, чем.
Я извлек пергамент и постарался произнести как можно более чеканно:
— Мистер Судакис, в моем распоряжении находится ордер на обыск, выданный судьей Руаллахом и дающий мне право изучить определенные документы по делу о свалке. Вы обязаны оказывать мне помощь.
— Позвольте взглянуть, — попросил Судакис. Я протянул ему пергамент. «Возможно, управляющий изображает придирчивость просто для проформы», — подумал я. Но он прочитал каждое слово и когда заговорил снова, оттенок официальности исчез из его голоса: