— Ты можешь хотя бы намекнуть, кто не хочет, чтобы я поднимал шум? Тогда я и сам соображу, что к чему.
В трубке воцарилась тишина, нарушаемая лишь слабым дыханием моего бесенка. Я опять вздохнул. Утречко выдалось еще то.
— О’кей, Чарли. Я сообщу тебе, если что узнаю. — «Что-нибудь особенно мерзкое», — добавил я про себя. Вздохнув напоследок для выразительности, я сказал: — Ладно, вылечу в долину прямо сейчас. Видит Бог, лучше поехать пораньше, пока шоссе святого Иакова еще не переполнено.
— Спасибо, Дэвид. Я тебе очень признателен. — Келли явно обрадовался тому, что вынудил меня плясать под свою дудку.
— Ну еще бы. — Я представил себе длинный, бестолковый день. — Пока, Чарли.
Я повесил трубку. Бесенок сразу заснул. Как мне хотелось последовать его примеру!
Я быстренько принял холодный душ — то ли саламандра, обслуживающая наш дом, еще не проснулась, то ли кто-то за ночь превратил ее в жабу. Потом чашка крепкого-крепкого кофе и сладкий рулет, не успевший окончательно зачерстветь. Чувствуя себя настолько сносно, насколько это вообще возможно в полшестого утра, я спустился в гараж, уселся на свой ковер-самолет и направился к шоссе святого Иакова.
В моем доме, наверное, такие же пропускные правила, как и везде. Вылететь отсюда может всякий, но чтобы влететь, надо предъявить демону-привратнику особый входной талисман или же демона должен заклясть кто-нибудь из жильцов, ваших знакомых. Иначе вы шмякнетесь на землю, и причем — с наружной стороны ограды.
На высоте около двадцати футов я устремился по Второму бульвару на запад. Движение было уже довольно интенсивным, правда, в предрассветных сумерках всем водителям пришлось зажечь светильники.
Демон-постовой, пропускающий ковры на скоростное шоссе святого Иакова, — всего лишь разновидность обычного демона-привратника. Он открывает ворота на такой промежуток времени, чтобы на шоссе успел проскочить только один ковер. Никто не способен разжалобить Постового. Конечно, если вы достаточно проворны — и достаточно глупы, — можно попытаться проскользнуть у кого-нибудь на хвосте. Тогда Постовой запомнит узор вашего ковра, и через несколько дней в почтовом ящике как по волшебству появится квитанция штрафа. Мало кто отваживается на подобное лихачество дважды.
Но несмотря на усилия бесплотных регулировщиков, все главные магистрали забиты до отказа. Я то и дело застревал в пробках, хоть и вылетел довольно рано. Немного севернее на шоссе случилась авария: ковер потерял управление. К тому же придурок-водитель — не берусь судить, есть ли у него душа, но мозгов-то уж точно нет, — забыл пристегнуть ремни.
Команда врачей уже высадилась рядом с пострадавшим. Среди них суетился священник — значит, дела плохи. Второй ковер «скорой помощи» приземлился прямо под трассой. Санитары оказывали первую помощь менее забывчивым жертвам. Народ, разинув рты, глядел на это зрелище, и потому двигался еще медленнее. Такова уж ненавистная мне природа зевак.
Выбравшись из района аварии, я быстро пролетел несколько миль, пока не пришлось сбавить скорость на развилке шоссе святой Моники. Если подумать, то напряженное движение в трех направлениях — вещь довольно-таки жуткая. Только горожане, которые ежедневно варятся в этом котле, привыкли и ничуть не ужасаются.
После Уэствуда транспорта поубавилось, и вскоре я очутился в долине Сан-Фердинанда. Я съехал с магистрали и некоторое время шнырял вокруг, потихоньку подбираясь к Девонширской свалке и высматривая какие-нибудь признаки, которые могли бы подсказать мне, почему это место так беспокоит Чарли Келли.
Поначалу я ничего не заметил, и сердце мое возрадовалось. Всего несколько десятилетий назад в этой долине были лишь фермы да цитрусовые рощи. Теперь деревья исчезли, а дома выросли, и даже завелась собственная промышленность (в конце концов, не будь ее, не было бы и пресловутой помойки). Тем не менее в Энджел-Сити долину Сан-Фердинанда все еще считают «спальным районом». Тут много жилых домов, много детей, много школ. Вам бы и в голову не пришло, что в таком окружении может обосноваться нечто мерзкое и токсичное.
Перед тем как посетить саму свалку, я отправился в монастырь святого Фомы провести кое-какие предварительные исследования. У монахов этого ордена есть обители во всех городах Запада, и никто не ведет более подробных записей, чем они. Долина выглядела вполне нормально, но я надеялся обнаружить неладное, покопавшись в монастырских пергаментах.