Я надеялся, что защитное действие янтарных линий так же могущественно, как и действие красной. Но летописи монастыря святого Фомы заставляли усомниться и в том, и в другом.
Коренастый мужчина в шляпе-котелке и галстуке вышел из шлакоблочного здания мне навстречу и протянул руку. Широкая официальная улыбка казалась приклеенной к его лицу.
— Инспектор… э-э-э… Фишер? Рад познакомиться. Я Антанас Судакис, управляющий Девонширским могильником. Зовите меня Тони.
Мы пожали друг другу руки. Я был по меньшей мере на шесть дюймов выше Судакиса, но, судя по железному рукопожатию, он мог бы спокойно сломать меня пополам. Я худой и длинный, а у него комплекция футбольного нападающего. Будь он чуть повыше — мог бы стать чемпионом по колледж-боллу.
И все же в его поведении не чувствовалось враждебности.
— Почему бы нам не пройти в мой кабинет, инспектор Фишер…
— Зовите меня Дэйвом, — попросил я. В интересах дела мне следовало приложить все усилия, чтобы заручиться его расположением.
— Отлично, Дэйв. Надеюсь, вы не станете темнить и сразу скажете мне, зачем пожаловали. Все наши инспекционные пергаменты должным образом подписаны, опечатаны, благословлены и окурены ладаном. Подлинники хранятся в моем столе. Я знаю, что вы, чиновники, не очень-то доверяете призрачным копиям.
— Что написано колдовством, то изменишь волшебством, — шутливо заметил я.
В сущности, так оно и есть, хоть я и не сомневался, что вся служебная документация Судакиса в полном порядке. В противном случае он бы так не хвастался. И кроме того, будь в его пергаментах какие-нибудь погрешности, ему пришлось бы опасаться большего, чем неожиданный визит инспектора АЗОС. Во-первых, Господа Бога, затем — своих боссов, а может, и самого дьявола. Многие вещи на этой свалке дьявольские в худшем смысле слова.
При ближайшем рассмотрении контора, несмотря на отсутствие окон, уже не казалась неприступной твердыней. Огни святого Эльма, разбросанные по потолку, наполняли кабинет управляющего холодным, ровным светом пасмурного дня. Воздух был прохладным, хотя долина Сан-Фердинанда, которая, как и весь Энджел-Сити, некогда была пустыней, славится засушливым климатом.
Судакис заметил, что мне совсем не жарко, и ухмыльнулся.
— В нашем кондиционирующем контуре — след гренландской ледяной ундины. Вот к этому кафелю, — он указал на стену, — однажды прикоснулся стихийный дух, и теперь здесь всегда холодно. Закон контагиона.
— Контакт, единожды установленный, длится вечно, — процитировал я. — Свежо, как прошлогодний снег.
Многие здания в Энджел-Сити охлаждаются контагионной связью с ледяными ундинами. Но я не это имел в виду. Вероятно, закон контагиона — один из древнейших принципов магии. Но его контролируемое использование для нужд бытовой техники налажено недавно и стоит весьма недешево. Люди, получавшие прибыль с этой свалки, явно заботились о своих работниках. Очень странно, что утечка происходит именно здесь, где на одни лишь удобства выбрасываются такие деньги.
Когда секретарша принесла нам кофе, Судакис откинулся на спинку кресла, которое жалобно заскрипело под его тяжестью.
— Чем могу быть полезен, Дэйв? — спросил он. — Я так понимаю, что это неофициальный визит. Вы не предъявили мне ордер, не вручили повестку, и с вами нет ни священника, ни заклинателя, ни хотя бы адвоката. Так в чем же дело?
— Вы правы — это неофициальный визит. — Я отхлебнул кофе. Восхитительно! Не то что растворимая бурда, которая издевается над законом подобия. — Если не возражаете, мне хотелось бы поговорить о вашей защитной системе.
Мой собеседник внезапно застыл, будто под взглядом василиска. Судя по выражению лица, Судакис предпочел бы порассуждать об упадке цивилизации в целом.
— Это секретная информация, — заявил он. — Я не имею права отвечать ни на один вопрос, касающийся данной темы. Наверное, лучше пригласить священников и адвокатов с обеих сторон. Мне не нравятся такие «неофициальные» визиты на доверенный мне объект, инспектор Фишер. — Я уже не был «Дэйвом».
— Я полагал, что у вас не так уж связаны руки, — сказал я. — Потому и пришел к вам побеседовать.
— Вам легко говорить. — Даже нос у него был упрямый, как у футбольного нападающего. — Я не хочу обсуждать этот вопрос. Сначала я должен убедиться в том, что вы имеете веские основания для подобного разговора.