— Если это так, то подзащитная могла случайно тронуть шкатулку, передвигая что-то на секретере или пытаясь что-то достать на нем. Таким образом, наличие порошка на ее пальцах вполне объяснимо.
— Но ведь порошок оказался именно у нее на пальцах, — занервничал Бейн, все еще не понимая, куда клонит Мейсон.
— Все правильно, — заметил адвокат, — порошок мог попасть на пальцы именно тогда, когда она дотронулась до поверхности шкатулки, пытаясь что-то достать позади нее, ну, скажем, журнал или…
— Нет там никаких журналов и не было, — взвился Бейн.
— Кстати, а где находилась шкатулка?
— На секретере.
— Это что, ее обычное место?
— Нет, жена ее обычно закрывала во внутренний потайной ящик секретера.
— А сам секретер запирался, не так ли?
— Да, она его запирала на ночь.
— А у вас был ключ от секретера и потайного ящика?
Бейн, чувствуя, что дело принимает невыгодный для него оборот, замешкался с ответом.
— Да или нет? — быстро спросил адвокат.
— Да, — выдавил из себя свидетель.
— Этот секретер вы подарили вместе со шкатулкой?
— Нет, сэр.
— Значит, этот секретер был приобретен вместе с другой мебелью?
— Совершенно верно.
— У вашей жены есть ключ от секретера?
— Разумеется, есть.
— А она знает, что у вас есть дубликат ключа от него.
— Понятия не имею.
— Другими словами, вы имели дубликат ключа, не ставя об этом в известность жену, не так ли?
— Я просто сказал, что не помню, говорил я об этом жене или нет, вот и все. — Бейн уже заметно нервничал.
— Нет, вы сказали, что не знаете, знает ли ваша жена о наличии у вас дубликата ключа к секретеру.
— Знаете, я действительно не могу вспомнить, говорил я ей об этом или нет.
— Отсюда можно заключить, — все так же любезно вел допрос Мейсон, — что вы решили сознательно придержать у себя дубликат ключа от секретера, с тем чтобы впоследствии, когда вам, скажем, понадобилось довести подзащитную до позора, открыть секретер, вытащить шкатулку из ящика и выложить ее на самый верх в самом привлекательном положении, не так ли?
— Я только хотел так или иначе распутать это дело и найти воровку, — упрямо повторил Бейн.
— Эта шкатулка весьма привлекательной и необычной формы, если я не ошибаюсь?
— Да, выглядит она весьма привлекательно, это дорогая вещь.
— И можно предположить, что любая женщина захотела бы обязательно заглянуть в нее?
— Ну, знаете… Нелли Конуэй никакого отношения к этой шкатулке, равно как и к другим вещам в моем доме, не имеет и иметь не может.
— И все же, женщина, которая достаточно долго находится в доме, живет там, знает обстановку, увидев изящную, необычного вида шкатулку на том месте, где она ее никогда раньше не видела, ведь могла же она чисто инстинктивно тронуть или заглянуть в нее?
— С какой стати она должна была трогать ее!
— Ну хорошо, а что, если она потрогала ее только для того, чтобы пощупать необычного вида кожу? — предположил Мейсон. — И поэтому светящийся порошок остался у нее на пальцах. Ведь это вполне возможно?
— Да, — нехотя выдавил из себя вконец замороченный Бейн.
— Хорошо. Значит, после того как подзащитную арестовала полиция, вы прибыли в участок и официально возбудили иск против нее?
— Совершенно верно.
— Итак, как только подзащитную увезли, вы тотчас же покинули свой дом. Жена, таким образом, осталась одна, без присмотра?
— Нет, сэр. Я позвал экономку, миссис Рикер, и попросил ее посидеть с женой, пока я вернусь и найду приходящую сиделку.
— Объяснили ли вы миссис Рикер, почему вы обратились именно к ней?
— Да.
— Сказали ей, что посадили мисс Конуэй за решетку?
— Что-то вроде этого.
— И она согласилась на эту дополнительную работу?
— Конечно. Она была довольна, что мы поймали вора. Она сказала мне, что целый день задавала себе вопрос, почему эта ювелирная шкатулка оказалась незапертой в секретере. Она сказала, что дважды пыталась положить ее туда, но он был заперт.
— Ага, значит она пыталась положить ее обратно?
— Так она говорила.
— Следовательно, она должна была поднять шкатулку, опыленную флюоресцентным порошком?
— Протест, — быстро выкрикнул Сейбрук, — вопрос спорный, требующий от свидетеля умозаключения и не соответствующий перекрестному допросу.
— Протест принят, — сказал судья.
— Но вы не обследовали руки вашей экономки под ультрафиолетовым светом?
— Нет.
— Во имя истины, — Мейсон возвысил голос, — почему вы не распылили порошок вовнутрь коробки с тем, чтобы?..
— Не знаю, — выпалил Бейн. — Так предложил Хэллок. Он все это организовывал.
— Но вы помогали ему, не так ли?
— Я наблюдал за тем, что он делает.
— Вы присутствовали и смотрели, как он работает?
— Да.
— Но ведь вы его наняли? Если бы вы с самого начала сказали ему, мол, хочу, чтобы светящийся порошок был распылен внутри шкатулки, он бы сделал именно так?
— Не знаю, наверное. — Бейн беспомощно пожал плечами.
— Так вы платили ему или нет?
— Да.
— Поденно? За каждый день или за работу в целом?
— Скажем, я предложил ему премию.
— Ага, — повторил адвокат, — вы предложили ему премию. Премию за что, мистер Бейн?
— Условие было таким: я плачу ему за каждый день, а если он завершит успешно работу, я должен заплатить ему премию.
— Вы должны заплатить ему премию. Весьма интересно. И сколько?
— Сто долларов.
— Итак, — улыбнулся Мейсон, — в соответствии с условиями вашего соглашения, если хотя бы один предмет из сравнительно недорогого набора поддельных драгоценностей пропадет из этой шкатулки и мистер Хэллок докажет, что именно подзащитная взяла упомянутый предмет, то вы должны будете выплатить ему премию в размере ста долларов, не так ли?
— Мне не нравится, как вы интерпретируете события, — с раздражением заметил Бейн, понимая, что Мейсон затягивает его в ловушку.
— Тогда расскажите о них, как вы их понимаете, — широко улыбнулся Мейсон и выразительно посмотрел на присяжных.
— Это была премия за выполненную работу, — упрямо повторил Бейн.
— Эта работа считалась законченной, как только мисс Конуэй будет арестована?
— Как только будет пойман вор, кем бы он ни оказался.
— Сколько всего человек находилось в тот момент в вашем доме?
— Моя жена, миссис Рикер, мистер Хэллок, Нелли Конуэй и я.
— И тем не менее вы не обследовали руки миссис Рикер, хотя вы знали, что она касалась ювелирной шкатулки?
— Нет, она ведь работает у нас уже много лет, и мы ей доверяем полностью.
— Отсюда следует, что каждый в этом доме, не считая вашей жены, имел светящийся порошок на пальцах?
— Ну, в общем-то да.
— Однако вы посчитали воровкой именно мисс Конуэй?
— Да. Или никто, или она.
— Она?
— Да.
— Мистер Хэллок получил премию за то, чтобы именно эта женщина была арестована и осуждена?
— За то, чтобы изобличить вора.
— Вознаграждение уже выплачено?
— Еще нет.
— Почему же?
— Потому что подзащитная еще не осуждена. Премия будет выплачена тогда, когда работа будет завершена полностью.
— Значит, сами вы все же сомневались, осудит суд присяжных подзащитную или нет?
— Протестую, — взвился с места Сейбрук. — Вопрос выходит за рамки перекрестного допроса.
— Протест принят.
— У меня, мистер Бейн, вопросов больше нет, — улыбнулся адвокат. — Благодарю вас.
— Вы вовсе не говорили Хэллоку, — сердито начал поправлять Бейна помощник окружного прокурора, — что он получит сто долларов, если только соберет улики, изобличающие подзащитную в воровстве, не так ли? Вы просто сообщили ему, что, если он сможет найти того, кто берет драгоценности, вы выплатите ему сто долларов.